За Веру, Царя и Отечество!

Минут через пятнадцать срочно посланный за свежей прессой Пашка был с добычей в моем кабинете. Я раскрыл первую газету – выходивший по понедельничным утрам еженедельник, и вскоре обрел желаемое. Спасибо, хоть не на передовице, а в разделе "светские происшествия и новости". Немаленькую статью под названием "Горькая правда о герое", предваряла моя фотография, хорошо хоть не цветная. Но и так получилось весьма здорово – на снимке Таня стояла с перекошенным от злости лицом в коридоре отеля среди осколков разбитой вазы. На полу валяется бутылка из-под коньяка и лежит закативший глаза вверх полковник. Ну и надпись под фотографией не подкачала: "пьяный дебош подполковника Дергачевой".

Крепко выматерившись сквозь зубы, я углубился в чтение. И оно меня не разочаровало.

Автор статьи явно знал толк в том, как правильно марать людей в грязи. Начиналась все с признания моих безусловных заслуг перед родиной. Вспомнили и спасение государя, и мой поход на Питер, и создание батальона магов, которые великолепно проявили себя во время Суомской компании. "Подполковник Дергачева – безусловный герой", – делал вывод автор. "Но при этом она просто маленькая девочка из сиротского приюта, которую волна событий вознесла так высоко, что у нее закружилась голова от славы и успехов. И можем ли мы, российское общество, ее в этом винить, когда и у гораздо более взрослых и ответственных людей в тяжелых обстоятельствах случались срывы и досадные проступки? Не можем. Но и закрывать глаза на моральный облик того, кому Россия доверила своих магов, мы тоже не должны".

Дальше морализаторство в статье кончалось, и начиналась откровенная ложь. Без всякой конкретики, с вводными фразами вроде: "ходят слухи, что", "как сообщил редакции надежный источник", "как поведал нам на условиях анонимности один из магов триста второго батальона" на меня выливался поток дурно пахнущей субстанции. Оказывается, я держу обычных магов батальона в атмосфере всеобщего страха перед собой. Еще у меня бывают вспышки неконтролируемой ярости, во время которых я могу наброситься на любого. Периодически у подполковника Дергачевой случаются запои и тогда она вообще не предсказуема. В училище за закрытыми дверями творятся всякие непотребные дела – маги из числа моих любимчиков с моего согласия и при моем участии пьянствуют водку и чуть ли не устраивают оргии с девушками легкого поведения. Сама я, несмотря на юный возраст, живу в одном доме с магом из собственного батальона и это же, наверное, неспроста? И вообще: воспитатели из приюта говорили, что маленькая Таня была с детства хоть и умна, но очень вспыльчива и не всегда адекватна. Поэтому ее даже хотели направить на обследование к психиатру, но, к сожалению, не успели этого сделать.

В общем, размазали меня образцово-показательно. После прочтения статьи я сидел как мешком по голове стукнутый. Такого я не ожидал, скажу откровенно…

"А ведь это твоя школа, Леха", – пробежала неожиданная мысль. "Ты первый использовал прессу как оружие против Носенко. Вот теперь тебе доброжелатели вернули должок с процентами".

Пока я успокаивал Пашку, который после прочтения статьи хотел то ли немедленно лететь кого-то убивать, то ли тотчас собрать всех магов батальона по тревоге и писать коллективное письмо в "спортлото" в мою защиту, доложили о прибытии Реброва.

Генерал к тому времени уже справился с эмоциями и был собран и деловит. Глава спецотдела вошел в кабинет, бросил быстрый взгляд на газеты на моем столе и, сев за стол для совещаний рядом с Пашкой, коротко скомандовал, открыв папку с документами.

– Рассказывай, что случилось в субботу Таня. Все по порядку и очень подробно, не пропуская ни одной детали.

– Хорошо Матвей Филиппович. Без двадцати одиннадцать вечера во время банкета, я захотела пойти в туалет…

– Понятно, – откинулся на спинку кресла Ребров, когда я закончил рассказ. – Подставили тебя красиво, слов нет. Даже не знаю пока, как мы будем из всей этой истории выпутываться. Плохо дело. Очень.

– А что такого страшного случилось? – Нахмурился я. – Неприятно, конечно, но бывает. Напишем опровержение, найдем свидетелей, которые подтвердят, что писаки все выдумали. Переживем, скандалы дело такое…

– Весь батальон подтвердит, что написанное – вранье! – Встрял в разговор Пашка. – Мы это дело так не оставим.

– Вот именно, – согласился с ним я. – Мне больше всего не нравится, что меня подставили свои же. Эти двое поручиков из Юлиной эскадрильи – Клобич и Ваузе, которые стояли в фойе – они же меня и сфотографировали для газеты. Некому больше. Поставили заклинание маскировки и сделали из-за угла снимок. Если бы я была настороже и активировала орб, я бы их сразу заметила. Но в тот момент мне не до того было… Вот от своих я такого паскудства не ожидала, честно скажу. Как хотите, Матвей Филиппович, а их из батальона надо гнать.