За Волгой земли для нас не было

Внизу, около железной дороги, раздавался металлический лязг. Наверно, артиллеристы противника ремонтируют орудия. Хорошо были слышны окрики офицеров на высоте. Там же застучали дежурные пулеметы - боятся гады или веселят себя пустой стрельбой.

Неожиданно спустился густой туман, хоть глаза коли. Это взбодрило меня: такая темнота помогает лазутчикам - могут приползти сюда за "языком"...

Однако случилось то, чего мы уже и не ожидали.

Под прикрытием тумана к нам пробрались солдаты из третьего батальона. Командовал ими лейтенант Федосов, бывший начальник штаба второго батальона. И на этот раз он был, как всегда, навеселе.

- Сматывайте свои удочки и уходите в тыл, - распорядился он. - Командир полка майор Метелев приказал.

- К чему такая поспешность? - спросил я.

Федосов, прикуривая папиросу от зажигалки, в упор исподлобья посмотрел на меня. Веки воспаленные, припухшие.

- Не твое дело, - ответил он хриплым голосом. Видно, неважное у него настроение.

К нам подошел политрук Степан Кряхов, поздоровался. Федосов ушел вдоль окопа размещать людей по огневым точкам.

Когда мы остались вдвоем, Кряхов рассказал мне, что у Федосова за пьянку отобрали комсомольский билет и решили отправить на самый опасный участок обороны.

- Значит, все прибывшие сюда отбывают наказание? Кряхов ответил:

- Да.

- Тогда ответь: за что тебя направили к нам?

Он немного помолчал, подумал, потом заговорил тихим голосом:

- Я политработник, отвечаю за все, в том числе и за моральное состояние людей, за их проступки. Но люди эти ведь не потерянные для нас. Вот и хочу помочь им тут искупить свои ошибки...

Мы разговорились, что называется, по душам, и под конец я попросил Кряхова передать командиру полка: уходить снайперам с этого участка нельзя, мы должны отомстить за Сашу Грязева, помочь новичкам; просим только суточный отдых на прежних позициях.

11. Найди снайпера!

Помните детские "загадочные картинки"? Причудливое переплетение штрихов, линий. И задача - "найди мальчика!". Забавная игра.

Сколько таких "картинок" пришлось нам разгадывать среди сталинградских развалин! Только проигрывать в той игре нельзя было.

За много дней, проведенных на Мамаевом кургане, снайперы не отдыхали ни днем, ни ночью. Гасла инициатива, терялась изобретательность. Мы знали, что под каждым бугорком может скрываться опасность, но нас постепенно одолевало безразличие. Ведь если для выстрела снайперу требуется несколько секунд, то для того, чтобы обнаружить цель, приходится часами напряженно следить за передним краем противника. Но что может заметить смертельно усталый человек? Ничего, или просто подставит свою голову под пулю. И появлялось бессознательное стремление уклониться от поединка.

Поэтому командир полка дал нам суточный отдых. Наш участок обороны усилился группой бойцов лейтенанта Федосова, опасность полного окружения миновала, и мы могли теперь немного поспать. Но перед тем как забраться в свои "спальни" - ниши под берегом оврага, мы рассказали и показали новичкам, чем опасны траншеи на Мамаевом кургане. Для новичков курган, вероятно, казался безлюдным.

Проспали мы целый день. Разбудил меня стук котелка над самым ухом: принесли ужин.

После гречневой каши с мясом и горячего чая снова потянуло в сон. Время, отпущенное командиром полка на отдых, еще не истекло, и мы опять нырнули в ниши.

Проснулись через несколько часов, когда ухнул разрыв мины в овраге.

Где-то рядом строчил фашистский пулемет. Трассирующие пули, как в вату, впивались в нависшую над нами стену оврага. Я заметил это уже возле перископа на снайперском пункте. Наблюдал не ради любопытства: надо обнаружить пулемет и заткнуть ему глотку, если не сейчас, в темноте, то с рассветом. Обнаружить его можно было по светящейся трассе пуль, но пулемет быстро умолк.

Ко мне подошел Двояшкин, присел рядом. В овраге что-то загремело: пустые консервные банки или котелки. Гитлеровский пулемет снова заговорил.

- По какой цели он стреляет? - спросил я. - Кто уронил котелок?

- В овраге много раненых новичков. Это они возле медпункта гремят котелками, - ответил Двояшкин.

- За подранками охотится! - возмутился я. И тут же решил во что бы то ни стало найти пулеметчика и продырявить ему голову.

С рассветом закипел бой, и я, сменив под этот шумок позицию, наконец обнаружил "охотника за подранками". Его голова тут же попала в перекрестье моего прицела. Пулемет замолк.

После этого выстрела я спустился в овраг, к раненым новичкам, что прибыли вчера ночью. Очень важно было знать, где и при каких обстоятельствах они были ранены. Особенно меня интересовали нулевые ранения. Ведь каждая рана имеет свою особенность и может подсказать, какие стрелки появились тут у противника.