За все наличными

— И вы еще раздумывали, ехать или не ехать! — возмутился несостоявшийся балетмейстер.

— Мне это и в голову не приходило, — честно признался Фешин. -Благодарю за идею и авансом — за предстоящие хлопоты.

Предотъездные заботы отодвинули проблемы ремонта на Кутузовском проспекте на второй план, но там вполне могли обойтись без хозяина дома. Но дизайнер Виленкин все-таки уловил слабость Тоглара: все, что касалось студии-мастерской, Константин Николаевич продумывал ос-новательно, тут нельзя было решить вопрос по телефону, ему обязательно нужно было все показать на месте. Поэтому, когда неожиданно возникла очередная идея по оформлению студии, и, как понял Константин Николаевич, од-на из ключевых, он решил на время отложить отъезд. Но, к счастью, решение нашлось быстро... Виленкин предлагал в самой большой комнате студии, на одной из стен, повесить какую-нибудь картину огромного размера. На нее должен был ориентироваться весь изощренно-роскошный интерьер обители художника. Конечно, было бы замечательно, если эта работа принадлежала бы кисти хозяина студии, да к тому же чтобы картина была известная, выставлялась, имелись ее репродукции. Но на сегодня это лишь желанная мечта, может, в будущем... Оставалось отыскать известного художника и чтобы у него нашлась такая гигантская работа, да еще получившая общественный резонанс. Сразу решили, что пейзаж не подходит, абстракция тоже, остальное стоило тщательно посмотреть. Виленкин и подключившийся Эйнштейн целыми днями сидели на телефоне, обзванивали художественные салоны, арт-дилеров, знакомых художников, коллекционеров, интересовались запасниками музеев. Но то, что предлагали, мало подходило под строгие эстетические требования Виленкина. Помог, как ни странно, Аргентинец. Узнав об их поисках за ужином в "Метрополе", он вдруг сказал:

— Я абсолютно ничего не понимаю в живописи, но однажды катал целую неделю с какими-то "новыми русскими", и они выпендривались друг перед другом, какие они успели собрать коллекции картин. Называли многих художников, хаяли почти всех, но сошлись в одном, что Эдуард Шагеев — живой преемник Сальвадора Дали. Правда, они говорили, что Шагеев, широко известный в мире, дороговат даже для них.

В тот же день удалось выяснить, что Эдуард Шагеев имеет в Москве арт-клуб в центре города, в здании бывшего ресторана "София". На следующий день Виленкин с Тогларом и Эйнштейном отправились на заранее оговоренную встречу с российским Дали. С первых шагов в шикарном арт-клубе покупатели поняли, что, кажется, попали туда, куда надо. Картину, которая им подходила, они нашли в последнем зале, а залов в салоне было шесть, и не маленьких. Огромное полотно, 2,6 м на 1,7 м, занимало целую стену в торце комнаты. Виленкин с Константином Николаевичем, не сговариваясь, переглянулись, как только увидели ее. Оба сразу поняли, что на Кутузовском, из-за высоких потолков и большой площади комнаты, и, конечно, в новом багете, полотно будет смотреться куда интереснее, чем во владениях элегантного Шагеева. Картина была написана в желто-золотой гамме, как и вся "диванная серия", состоящая из десяти работ. Называлась она "Сны эстета", и все видения на ней произрастали из роскошного ретро-дивана.

Переговоры начались с расстройства: картину, оказывается, намерен приобрести какой-то богатый ливанец из Бейрута, он даже оставил задаток в десять тысяч долларов, и Шагеев отказывался вести разговоры на эту тему. Стоявший рядом с Тогларом Эйнштейн вежливо, но настойчиво предложил: "Посмотрите, пожалуйста, может, срок окончательного расчета истек. Если так, мы будем счастливы, а ваша совесть чиста, и для ливанца ваши картины обретут еще больший вес". Как и оказалось, оговоренные сроки действительно давно прошли и коллекционер из Бейрута не подтвердил дату окончательного расчета. В общем, художника уломали, или, как позже выразился Эйнштейн, забили деньгами. Картину, не мешкая, доставили на Кутузовский, предварительно прикинули к месту, и тогда Тоглар окончательно понял, что у него будет настоящая студия: картина привнесла в мастерскую тот необходимый художественный дух, которого так добивался Виленкин.

Хозяин дома собирался в отъезд, и Виленкин получил небольшую передышку. Ему не хотелось гнать ремонт ускоренными темпами, это могло отразиться на качестве работ. Дом на Кутузовском он собирался сделать своей эталонной работой, если хотите, визитной карточкой — когда еще выпадут такие материальные возможности, простор двух квартир на одном этаже и заказчик, не лишенный художественного вкуса, не озабоченный лишь тем, чтобы затмить или удивить кого-то, редчайший клиент, как часто думал о Тогларе дизайнер.

Предложение Тоглара слетать в Париж на балетный фестиваль и остаться там встречать Новый год Наталью очень обрадовало, правда, были у нее проблемы с работой. Нужно было срочно найти себе достойную подмену: менеджеры торгового дома Кристиана Лекруа в Ростове держали обслуживающий персонал в строгой узде.