За все наличными

Торговый дом находящегося в зените славы кутюрье Кристиана Лакруа Тоглар представлял несколько иным. Нет, он его не разочаровал, просто таков уж российский менталитет, что мы легко принимаем на веру все хваленое иноземное, ориентируясь и доверяя рекламе или видеоклипам. Конечно, фасад -то есть приемная, где встречали высоких гостей, прессу, фоторепортеров, богатых заказчиц, — отличался изыском и даже шармом, но в Париже немало мест, где витрины поражают вкусом, тщательным дизайном, подчеркнутым богатством и блеском. А тут ему случайно удалось увидеть и закулисье высокой моды — за фасадом оказались цеха, причем с жестким фабричным графиком, суетой и даже привычными нам авралами и субботниками. Мода всегда требует жертв.

Конечно, Наталья, находясь на стажировке с подружками из России, бывала в главном здании дома высокой моды, и не раз, но кто же запомнит какую-то Наташу Зимину из Ростова. Поэтому Наталье пришлось долго и терпеливо объяснять, что она имеет непосредственное отношение к дому Кристиана Лакруа, работает в его ростовском филиале, а сейчас, оказавшись в Париже по личному делу, хотела бы заказать себе вечернее платье. Тоглар сидел неподалеку в богато оформленном холле в глубоком кресле, обитом плотным ки-тайским шелком осенне-золотистых тонов, и наблюдал, как у стола администратора Наталья пытается что-то втолковать немолодой француженке, упирая на то, что она-де служащая дома Кристиана Лакруа, — вот это-то и сбивало с толку вышколенную приемщицу заказов, это было выше ее понимания. Роскошное манто из золотой каракульчи, колье и часы, усыпанные розовыми бриллиантами и изумрудами, которые за версту кричали, что они от "Шопард", выдавали в Наталье солидную клиентку, но тогда при чем здесь какая-то служащая? В общем, приемщица вконец запуталась, хотя и держалась ровно, с улыбкой, пока Наталья не назвала фамилию одного из менеджеров фирмы — Робера Платта. Тогда администратор, свободно вздохнув, спросила:

— Так вам вызвать мсье Платта?

И Наталья, поняв, что иначе не объясниться, согласно закивала.

Через несколько минут в холле появился энергичный молодой человек, видимо ровесник Натальи. Увидев гостью из Ростова, он с улыбкой кинулся к ней, раскинув в приветствии длинные руки:

— Натали! Бонжур! Какими судьбами? — И на глазах у всех по-русски крепко обнял и поцеловал ее в щечку.

Обменявшись несколькими фразами, француз хотел увести Наталью с собой, но она показала на сидящего в кресле у окна Тоглара и, подведя молодого человека, представила:

— Робер Платт, мой французский шеф. Курирует российский рынок и наш Ростов. А это, знакомьтесь, Константин Николаевич Фешин, художник. Мы приехали на фестиваль памяти балетмейстера Джона Кранко.

— О-о!.. — восхищенно воскликнул Робер и, как почувствовал Тоглар, завистливо посмотрел на него.

Тогда он не понял, была ли это ревность к человеку, приехавшему на такое всемирное элитное торжество, или взгляд этот был как-то связан с Натальей. Заметил Константин Николаевич и как придирчиво осмотрел француз его распахнутое пальто "Дормей-престиж" из ткани "викуния" и английский костюм от "Обвиос" из самых до-рогих сортов ткани "черрути". Конечно, для специалиста дома Кристиана Лакруа такие вещи не остались незамеченными, как и резкое преображение Натальи, которое он, без сомнения, связал с этим элегантным седеющим господином, одетым по самым высшим мировым стандартам.

Тут же, в холле, Наталья объяснила Роберу, что хотела бы заказать на заключительный бал-банкет по случаю закрытия фестиваля новое вечернее платье, а если он подберет что-то из новых моделей Кристиана Лакруа, то она, может быть, купит еще и пару костюмов для весны-осени и обязательно светлый плащ!

— О, с этим нет проблем, тем более для своих российских представителей, — улыбнулся менеджер и продолжил с жаром: — Наш шеф, мсье Лакруа, большой поклонник балета, и, как я знаю, он тоже приглашен на этот бал, ему будет приятно видеть свою работу на очаровательной девушке из России. Идемте прямо к нему, я вас представлю. — И широким жестом мсье Платт пригласил их на второй этаж.

В другом конце просторного холла, у широкой лестницы, ведущей наверх, Тоглар заприметил уютный бар и сказал Наталье, что подождет ее внизу, не будет мешать ее общению с коллегами.

Платт, по этой же мраморной лестнице, устланной сочно-зеленым ковром, увел Наталью сначала в демонстра-ционный зал, где были выставлены новейшие модели одежды, а уж потом представил ее самомуi знаменитому кутюрье. А Тоглар, раздевшись, перебрался за стойку бара, у которого так ароматно пахло кофе и играла негромкая музыка тех далеких тридцатых — сороковых, когда рождались великие биг-бенды: Глена Миллера, Луи Армстронга, Бенни Гудмана, Олега Лундстрема...