За все с тобой рассчитаюсь

– Займитесь ею, – сказал Флагерти детективу.

Тот опустился возле нее на колени. Он был смущен и, видимо, не знал, что делать.

Я обвел комнату глазами. Пепельницы были полны окурков, на камине стояли две пустые бутылки из-под виски. Большое мокрое пятно говорило о том, куда пролилось виски. Комната вся пропиталась алкоголем. Ковер был помят, стул опрокинут. Вся обстановка должна была свидетельствовать о том, что здесь проходила оргия.

На полу, возле трупа лежал «люгер». Дуло пистолета было измазано кровью и на нем были прилипшие седые волосы. Это оружие было мне очень хорошо знакомо, пистолет был мой…

Сообразив это, я понял, что пропал. Если мисс Бондерли промолчит, у меня не останется никаких шансов. Остается надеяться, что продлится это недолго.

Полчаса мы сидели молча. Мисс Бондерли несколько раз пошевелилась, еще не приходя в себя. Глубокий обморок! Она, возможно, установила рекорд!

Я начинал уже терять терпение, когда в комнату вошел коренастый мужчина в черной шляпе. Он чем-то напомнил мне Муссолини. Обежав глазами комнату, вошедший направился ко мне.

– Вы Кен? – спросил он, протягивая мне руку. – Я – Киллино. Я прослежу, чтобы с вами обращались корректно. Вы мой гость, и я позабочусь о вас.

Я оставался сидеть, не обратив внимания на его протянутую руку.

– Ваш конкурент мертв, Киллино, – сказал я, глядя на него снизу вверх. – Вам тоже нечего опасаться.

Он быстро отдернул руку и посмотрел на Херрика.

– Бедный парень… – сказал он. – И, клянусь вам, у него были слезы на глазах. – Это был умный и храбрый противник. Лишившись его, город многое потерял.

– Приберегите эти слова для журналистов, – посоветовал я ему. И в эту минуту мисс Бондерли, придя в себя, снова начала кричать.

***

Киллино, видимо, решил показать свои организаторские способности.

– Мы будем справедливы с Кеном, – сказал он, стуча кулаком по спинке кресла. – Все обстоятельства против него, но он – мой приглашенный, и я прослежу, чтобы ему дали шанс.

– А потом? – спросил Флагерти, пожимая плечами. – К чему терять время? Я отвезу его в комиссариат, и там мы его допросим.

– Мы не уверены, что он виновен, – зарычал Киллино. – Я протестую против того, чтобы его арестовали без достаточных доказательств, и совсем не уверен, что у вас против него есть веские улики. Мы допросим его здесь.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказал я. Он даже не посмотрел на меня.

– Заставьте эту женщину помолчать, – показал он пальцем на мисс Бондерли. – Я не хочу, чтобы она открывала рот раньше, чем мы услышим других свидетелей.

Я продолжал курить, глядя в окно, пока Киллино по телефону все организовывал. Были вызваны и ожидали в коридоре служащий отеля, детектив отеля, Сперанца, лифтер и бармен из казино.

Мисс Бондерли отвели в соседнюю комнату, где за ней наблюдала женщина, вызванная из полицейской тюрьмы. Ей приказали одеться.

Позади моего стула стояли два флика, готовые спустить с меня шкуру, если я попытаюсь сделать малейшее движение. Кроме них в комнате были: Флагерти, еще двое сотрудников полиции в штатском, фотограф и врач. В углу сидел стенографист, которому было поручено вести протокол допроса. И, разумеется, в комнате был Киллино.

– Отлично! – пророкотал он. – Начнем!

Флагерти не помнил себя от радости, что держал меня в руках.

– Действительно ли ты Честер Кен? – спросил он таким тоном, будто сам не знал этого.

– Он самый, – ответил я. – А вы, действительно, лейтенант Флагерти? Тот, у которого нет ни одного друга, который мог бы это подтвердить?

Киллино вскочил.

– Послушайте, Кен, положение для вас слишком незавидное. Вы бы лучше воздержались от дерзостей!

– Я ведь козел отпущения! – возразил я, улыбаясь. – Не все ли равно, что я говорю этому подонку?

– Это вам все равно ничего не даст, – пробормотал Киллино. Он сел, а Флагерти стал нервно ходить по комнате, продолжая на ходу:

– Ладно. Ты зовешься Честер Кен, и ты профессиональный игрок.

– Я не называю игру профессией, – сказал я. Его лицо стало вдруг пурпурным.

– Ты признаешь, что зарабатываешь на жизнь игрой?

– Нет, я еще не зарабатываю на жизнь, я недавно демобилизовался из армии.

– С тех пор прошло уже четыре месяца. За это время ты играл или нет?

Я утвердительно кивнул.

– И ты много выиграл?

– Не много.

– Ты считаешь, что двадцать тысяч – это не много?

– Не мало.

Факт, что я играл, был подтвержден.

– Это верно, что ты убил пять человек за последние четыре месяца? – бросил он резко. Киллино быстро вскочил.

– Не пишите этого в протокол! – закричал он, и его маленькие глазки расширились от возмущения. – Кен ведь совершенно законно защищался!

– Но он их убил! – завопил Флагерти. – Это я вам говорю! Пять человек за четыре месяца! Ничего себе, хорошенькое досье! Законная защита или нет, но это ужасно! Все добропорядочные граждане ужаснутся этому так же, как и я!

Киллино с ворчанием сел обратно на свое место. Он, вероятно, хотел выглядеть добропорядочным гражданином.

– Итак, – возвышаясь надо мной, скрипел Флагерти, – ты их убил, не правда ли?