За всё заплачено

Урсова ссылаясь на красные глаза, осталась в машине, а Наташе пришлось выполнять роль младшей подруги – утешительницы. Опыта в таких беседах у нее не было и она сразу же допустила прокол. Она сказала очень проникновенно: «Не переживайте, Нина. Все будет хорошо. Ласкина освободят. Вы с Василием поженитесь…» Очень хорошо и душевно сказала Наташа, но на последних словах Урсова зарыдала с новой силой…

Роман спустился на несколько ступенек вниз и попал в захламленный коридор полуподвала. Здесь кучковались многие технические службы. От водопроводчиков до кабельного телевидения.

Дверь под номером семь распахнулась и Роман оказался в туманной атмосфере, состоящей из множества запахов – здесь и табачный дым, и машинное масло, и пиво с воблой, и супчик, бурлящий на электрической плите.

В мастерской находилось трое мужиков и все примерно сорокалетнего возраста. По имеющимся приметам отыскать «жениха» Урсовой было невозможно. Они все походили на Василия.

Роман прошел в центр комнаты, но внимания на него никто не обратил. Каждый занимался своим делом: один периодически подходил к кастрюльке и мешал ложкой варево, другой полулежал на ящиках и тянул пиво из банки, а третий читал журнал.

Именно к нему, к человеку с интеллектуальным занятием и обратился Роман. Но на «Василия» откликнулся тот, что с пивом:

– Тебе чего?

– Василий, мне нужно с вами поговорить.

– Говори. От друзей секретов нет.

– Но я хотел бы о личной жизни…

– Тем более.

– Хорошо… Василий, вы вчера встречались с Ниной Урсовой.

– Было дело.

– Когда?

– Часа в два… Постой! А ты кто такой? Родственник ее или мент?

– Нет, нет. Все в порядке. Я адвокат. Полная тайна исповеди… Вы же знаете, что ее начальника арестовали.

– Знаю. Очень удобно. Вчера Нинка смогла на три часа ко мне отскочить. Кота на нары, а мышки в пляс.

– Когда Урсова к вам пришла?

– Когда… Так, моя в час к теще уехала, к матери своей. Я сразу Нинке позвонил… Часам к двум она притопала. И мы с ней на полную катушку пообщались… Еще вопросы есть, адвокат?

– Да. Вы в ее офисе встречались?

– Было дело. Но это после смены. Ночью… Диван там у них отменный. Серая кожа. А пружины – сами так тебя и подбрасывают… Мы люди взрослые, адвокат. Ей очень хочется, но я же не могу в парке на лавочке. Мне уют подавай, диван мягкий… Верно, ребята?

* * *

Это только казалось, что на Олега Крылова Савенков навалил неразгребаемую кучу дел. После первого же обзвона оказалось, что из четырех неутешеных вдов две в зарубежных поездках. Длительный отдых и лечение.

Олег был уверен, что инициаторами этих вояжей были сослуживцы покойных… Когда умирает один из руководителей фирмы, его жена воспринимает наследство прежде всего как нечто материальное: дом, машина, драгоценности, пачки денег, наконец. Не все, и не сразу соображают, что основной капитал мужа – доля в деле, акции.

И вот компаньоны быстренько направляют претендентку на наследство в Ниццу или на Канары, а за месяц-два с долей акций покойного происходит нечто странное – она усыхает до размеров мизинца.

Но эти жулики Олега сейчас не интересовали. Единственное, что он мог сделать, это выяснить точное место отдыха вдов и попросить у Савенкова командировочные для встреч со свидетельницами на пляжах Средиземного моря… Две вдовы отсутствуют, а Дубову до похорон не стоит беспокоить.

Оставшаяся в Москве Татьяна Игоревна Балабанова не сразу поняла цель встречи с Олегом. И он не мог ничего ей толком объяснить. Сразу было видно, что Балабанова очень любила мужа, верила ему, до сих пор считает, что с ним произошел несчастный случай… Олег ругал себя, что не заготовил приличной легенды, повода для разговора. В таком случае приходилось говорить правду. Часть правды.

– Татьяна Игоревна, я адвокат Ласкина. Его обвиняют в убийстве Виноградова.

– Понятно… Он действительно убийца.

– Нет. Я уверен в этом. Но это трудно доказать.

– Но и я не смогу вам помочь. Я не слышала об этом… Ласкине. А Виноградова я знала очень хорошо. Последний раз я его видела на похоронах мужа.

– Я слышал, что ваш муж был дружен с Абаевым.

– Да… никак не могу понять, почему Сережа отравился. Такой веселый был. Это какой-то рок над нашей компанией. Теперь вот еще Дубов… Я никак не связываю эти смерти. Я только себя виню.

– Почему, Татьяна Игоревна?

– Я же их всех перезнакомила. Через их жен… Я только Машу Елизарову знала с детства, а с остальными познакомилась в женском клубе. Оздоровительный такой комплекс: бассейн, массаж, макияж… Сначала мы Дубовых к себе пригласили, потом Абаевых с Фроловыми. А затем стали встречаться всей большой компанией. Раньше – очень часто, а последний год изредка.

– Вы упомянули Фролова. Это кто?

– Муж Нади Фроловой. Директор магазина… Всего было шесть пар. Теперь только две семьи и четыре вдовы. Из мужчин только Стас Елизаров остался и вот он, Витя Фролов.