За вуалью

Мы шагали, и я размышляла, изменятся ли наши отношения к моменту, когда мы дойдем до фестиваля. Услышу ли я когда — либо «Hungry like the Wolf» с прежними эмоциями?

Мои ладони вспотели, я глубоко вдохнула. Я должна сделать это.

— Правда в том, — я смотрела на улицу, не осмеливаясь смотреть на нее, — знаешь фильм «Шестое чувство»? Это моя жизнь. Без Брюса Уиллиса. Но в этом моя проблема. Я вижу мертвых.

Я сделала паузу, но не смотрела на нее. Она даже не запнулась, к моему удивлению. Гром снова прозвучал вдали, словно участвовал в разговоре.

Я быстро продолжила, слова бурлили в моем горле, как шампанское в бутылке:

— Так было всегда. Началось с Перри. Три года назад она сказала мне, что начала видеть призраков. То ее шоу с Дексом было настоящим. Он тоже их видел. Я думала, что они психи, но при этом верила ей. Ей было тогда пятнадцать, но я тогда еще была слишком юна. А теперь понимаю. Я такая же. Со мной это произошло не сразу. Но в пятнадцать я начала видеть. В основном, свою мертвую бабушку. Но и демонов. Это… стало большим опытом. Я не безумна. Думаю, порой бывает, но я не сошла с ума. Все вот так.

Мы остановились на переходе, Эми шумно вдохнула. Я осмелилась взглянуть на нее, что — то во мне разбилось. Она смотрела на меня как на больную. Она так смотрела на меня, когда я горевала, была на наркотиках и старалась сбежать от всего в голове. Но вместо тревоги и жалости там была другая эмоция.

Она думала, что я врала.

Я сглотнула, в горле пересохло.

— Стало хуже, — я дошла до этого. Пора сорвать крышку с банки червей. — Когда мама умерла, она была захвачена демоном, что звал себя Майклом, хоть это было не его имя. Он захватил до этого брата Декса. Потому мы и отправились в Нью — Йорк. Его брат — демон захватил Декса, и мы отправились за ним. И там мы попали в ловушку. В конце демон захватил меня, а мама забрала его, — я замолчала, но не потому, что вела себя безумно и привлекала взгляды прохожих, а потому что воспоминания обжигали. Я знала, что мои слова звучали глупо, но они оставались открытой раной. — Мама прыгнула под поезд, чтобы спасти всех нас.

Наступила тяжелая тишина, и далекий гром и гул концерта звучали приглушенно, словно мы были закрыты от них стеной. Воздух стал горячее, гуще, но мою кожу словно покрыл лед изнутри.

Я поглядывала на Эми, сердце билось в горле. Она смотрела вперед, медленно моргая, не глядя на меня, ничего не говоря.

— Знаю, всего много, — сказала я, желая, чтобы она что — то сказала.

Она кивнула, огляделась, словно уже пыталась отойти от меня.

Мы прошли улицу в тишине, и каждый шаг я жалела о том, что открыла рот и рассказала правду.

Мы остановились на траве в парке у воды, толпа вокруг уже собралась. На фоне поп — рок группа между песен отмечала, что близится буря. Я не оглядывалась, тучи точно темнели за нами.

Эми вздохнула, резко и протяжно выдохнула и странно на меня посмотрела. Обычно я все читала на ее выразительном лице, но не теперь. А мне нужно было знать сейчас.

— Ада, — она почти проскулила. — Я не знаю, что ты ждешь от меня услышать.

— Что ты мне веришь, — предложила я. Мой голос дрожал, и я была удивлена, что так хотела ее веры в меня.

Она провела рукой по лицу, словно снимая вуаль.

— Но я не верю, — сказала она. — Не могу. Ты… или ужасный друг, Ада, или тебе нужна помощь. От профессионала.

Ее слова ранили сильнее, чем я думала. Пронзали вокруг моего сердца.

— Но я говорю правду.

— Тогда твоя правда ужасна. Призраки реальны? Твоя мать умерла, потому что ее захватил демон? Боже, хоть уважай смерть матери, а не сочиняй.

— Я не сочиняю! — закричала я. — Это произошло. Я должна тебе все рассказать. Должна быть честной. Меня годами убивало это бремя, я все держала внутри.

— И что ты ждала от меня услышать?

Я закрыла рот, сжала губы так сильно, что кровь перестала поступать в них.

— Я думала, ты мне поверишь. Потому что ты моя лучшая подруга. Ты знаешь, что я бы тебе не соврала, Эми.

Она прищурилась.

— Никогда не соврала бы? Но ты врала. Ты сама сказала. Все это время ты думала, что видишь призраков, что они тревожат твою семью. Ты держала это в себе, скрывала от нас. Зачем рассказывать мне сейчас?

— Я должна, — выдавила я, глядя на билеты в руке, которые рассеянно вытащила по пути. — Станет только хуже. Уже становится хуже. И мне понадобится твоя поддержка. Я не прошу тебя ничего делать, только оставаться моей подругой и верить мне.

Я смотрела в ее глаза, молила ее увидеть мою честность, увидеть, что во мне еще есть благоразумие.

— Ада, — сухо сказала она, а потом я поняла, что все закончилось, как когда парень собирается бросить, и ощущалось, что отношения рушатся и горят. — Я твоя подруга. И всегда буду. Но ты о многом меня просишь. Я не верю в призраков. Я не верю в демонов и сверхъестественное. И я знаю, что, хоть ты думаешь, что все так происходит, это не так. Я помогу тебе, если нужно, но сначала ты должна помочь себе.

Я не могла говорить. Она не понимала. Совсем.

Она думала, что я безумна.

Хотелось бы, чтобы так было.