За вуалью

Я хотела бы, чтобы это можно было исправить большими дозами препаратов и коротким пребыванием в больнице. Если бы.

— Вот как, — вяло сказала я. — Ты не веришь мне. Ты думаешь, что я больная на голову.

— Горе может менять человека, — сказала она.

— О, что ты знаешь о горе? — рявкнула я. Меня словно связали эластичной резинкой, а теперь ею шлепнули, и тревога и страх во мне сменились гневом. Жутким гневом. — Только и сидишь со своим парнем, глядя на меня свысока. «О, бедная Ада, так страдает, станет ли ей лучше?». Я вижу вашу жалость, и я знаю, что вы хотите, чтобы я преодолела это и стала прежней. Знаешь, что? То, какой я была раньше, не лучше. Я все равно видела необъяснимое. И ты все равно назвала бы меня безумной.

Она смотрела на меня большими глазами, а я поняла, что еще ни разу не кричала на нее. Мы еще не ссорились. Я всегда думала, что мы хорошо ладили, что у нас были прочные отношения. Теперь я понимала, что мы просто не знали друг друга.

Я не ожидала, что все так обернется.

— Слушай, — она обрела голос, и он был твердым. Сочувствие пропало. — Ты никому ничего не упрощаешь. С тобой сложно, даже когда ты притворяешься нормальной. Ты живешь в каком — то пузыре, где только ты, и больше никого. Может, твоя одежда, может, блог, иногда семья. Но там ты и только ты. Ты закрывалась от нас годами.

— Потому что боялась рассказать правду! — орала я, подняв руки. Снова пророкотал гром. — И не зря! Ты думаешь, что мне пора в психушку!

— Так подумал бы любой! — завопила она. Некоторые оглядывались на нас, парень смеялся, ожидая драку. — Спроси любого! — она указала на толпу, на сцену, где еще играла группа. — Они согласятся со мной. Ада, — она сжала мою руку, — ты не в порядке. И чем скорее ты примешь это, перестанешь прятаться от этого и придумывать отговорки, тем скорее все вернется в норму.

Но нормы не было. И она знала это. Хоть она верила, что я была безумна, она знала, что это так. Она заботилась обо мне, но не достаточно сильно. Этого не хватило, чтобы принять меня такой, какая я есть. Она не будет тут, если я так продолжу.

У меня был выбор, но на самом деле его не было. Согласиться на помощь — изобразить это — и признать, что это в моей голове, и сохранить подругу. Или остаться верной себе. Говорить правду, не извиняясь. И потерять ее.

— Я не пойду к врачам, Эми, потому что я в порядке. Они это не вылечат. Я такая, какая есть, и да, у меня большие проблемы. Но я не безумна. Это не в моей голове. Это реальность, и мне придется мириться с этим до конца жизни. Я хотела бы, чтобы все было иначе. Но мы не выбираем, кто мы.

Она смотрела на меня пару мгновений, враждебность на ее лице сменилась чем — то, близким к печали. Она закрыла глаза. Когда она открыла их, лицо стало пустым. Закрытым. Я знала это выражение. Так я бы чувствовала себя, пытаясь защитить себя от боли.

Но поздно. Мне было больно.

— Тут ты ошибаешься, — сказала она спустя вечность. — Ты всегда выбираешь, кто ты, — она оглянулась на концерт. — Слушай, я не в настроении для этого. Я бы предложила тебе путь домой, но… мне нужно время подумать.

Ай. Я старалась не кривиться. Было непросто добраться отсюда домой на общественном транспорте, мне придется звонить папе, но я не поеду обратно с ней.

Она развернулась и ушла, даже не отдав кому — нибудь свой билет.

Я была потрясена, стояла и смотрела, как она идет в толпе, пока она не свернула с улицы, пока не пропала. Я не знала, как долго стояла, застыв в море людей.

А потом пьяный чудак врезался в мое плечо, развернул меня, бросил резкое: «Прости», — и поспешил за друзьями, а мне пришлось двигаться.

Я посмотрела на билет, подумывала пойти на концерт, пропасть в музыке и толпе, может, и покурить.

Но не хотелось.

Я отвернулась, пошла по дороге на юг, бесцельно брела, не зная, что делать дальше.

Я онемела. Злилась. Боялась.

И было ужасно печально.

Я всегда знала, что Эми не поверит мне. Что она попытается объяснить все логикой, хоть и знала, что ее неверие ранило меня. Я знала, что потому и скрывала это.

Джей был виноват. Я с горечью думала об этом под гул концерта и болтовню толпы за мной. Приходилось винить его. Все это было идеей тупого рыжего. Он точно догадывался, что так будет, он мог и предсказывать, наверное. Может, видел, что я буду сражаться с демонами и окажусь одна и без друзей. Будущая Ада будет с кровью на руках после тяжелого дня борьбы, и она будет ужинать с котом.

Я горько улыбнулась, пытаясь отогнать печаль, что терзала мой желудок, говоря, что уже ничто не будет прежним.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Буря накрыла восток Портлэнда.

Через пару минут она доберется до реки и до меня, ударит по фестивалю. Я словно призвала ее, стихия соответствовала моему настроению, не была типичной летней бурей.

Я не брала с собой куртку или зонт, и я не знала, куда шла. Я брела без цели, пытаясь понять, что случилось, желая смириться с тем, как вышло с Эми, но все еще ощущая боль. Если я дам себе долго переживать об этом, я провалюсь, и потом не будет сил выбраться из ямы.