За заборами

Голова раскалывалась, мне было не до юмора, захотелось сказать этому невыносимо бодрому голосу на другом конце провода что-нибудь очень невежливое, но я вовремя вспомнил, что говорю с иностранцем, да еще и с военным атташе, и, пересилив себя, взял с полки книгу и невыразительным позевывающим голосом прочел первую строфу.

- Пожалуйста, не так быстро! Не успеваю записывать... Читайте медленнее! повелительным тоном попросил бригадир Пальмизано.

- Слушаюсь! - отчеканил я, два раза кашлянул и стал читать от начала, нарочито неторопливо и по складам.

- Нет, нет... Все равно не успеваю, нет, я вижу, по телефону никак не получится... Послушайте, окажите любезность, примите меня у себя дома! Я мог бы уже через час быть у вас.

Я оглядел свой кабинет, где спал, бросил взгляд в смежную комнату. Приглашать в эту обстановку иностранца, к тому же военного человека, да еще и атташе, было совершенно немыслимо. Для уборки после вчерашних посиделок потребовалось бы по меньшей мере часа два. Но отказывать было нельзя. Не просто же так человек звонит, не червонец, стихи просит.

- Давайте, я отпечатаю на машинке перевод и приеду к вам сам, у меня все равно дела в центре, - соврал я.

Он предложил встретиться в кафе "Адриатика" рядом с посольством. Ну что ж, рядом так рядом.

Австрийское посольство расположено в переулках между Пречистенкой и Сивцевым Вражком, в самом тихом старомосковском районе. Был безветренный зимний день. В воздухе кружились сухие нечастые снежинки. Швейцар кафе, где завтракали по преимуществу дипломаты, с подозрением посмотрел на мой черный овчинный тулуп и огромную волчью шапку, но ничего не сказал - я был в сопровождении завсегдатая-иностранца.

Военный атташе оказался человеком средних лет, среднего роста, с улыбчивым и простым лицом. Меня удивило, что он в гражданской одежде. Мы начали с коньяка, а не с яичницы, как подобало бы поздно завтракающим дипломатам. Господин Пальмизано по выражению и цвету моего лица, видимо, сразу определил, что мне нужно в первую очередь. Уже после второй рюмки я вновь обрел форму. Мой собеседник, весьма прилично владевший русским, оказался знатоком поэзии. Его интересовали проблемы перевода. Говорил в основном я, произнося длиннющие монологи о Пастернаке и русской школе перевода. Господин Пальмизано, пивший мало, что-то за мной записывал. Когда мы перешли к предмету нашей встречи, я вынул отпечатанный на машинке русский текст "Ученика чародея" и нарисовал ритмическую схему оригинала, а также схему пастернаковского перевода. Разгоряченный коньяком, по схемам я скандировал попеременно то немецкий, то русский текст. Мы провели в кафе большую часть дня.

Уже на улице, прощаясь, Пальмизано вынул из портфеля несколько книг:

- Я тут кое-что принес вам в подарок из своей библиотеки.

Смеркалось. Я побрел переулками, зашел в булочную, купил хлеба, пряников, сушек и только собирался перейти Гоголевский бульвар в направлении метро, как дорогу мне преградил запыхавшийся милиционер. Вероятно, он был сразу послан вдогонку, но потерял меня, петлявшего по переулкам, из виду и лишь теперь обнаружил. Я узнал в нем одного из посольских постовых.

- Извините, гражданин, предъявите, пожалуйста, документы.

Обычно документами постовые интересовались при входе в посольство, исчезая затем с ними в своей будке, чтобы записать или передать по рации кому надо. Как же он теперь запомнит мои не совсем обычные для русского слуха фамилию и имя? Если не запишет, наверняка не запомнит, подумал я, посочувствовав. Он долго смотрел на первую страницу паспорта, потом так же долго и как-то бессмысленно листал его, словно выжидая чего-то. Мы начали привлекать внимание прохожих. Вдруг он сказал:

- Тут товарищи хотели бы с вами поговорить. Мне приказано вас проводить.

- Товарищи? В отделение, что ли?

- Да нет, тут неподалеку... - замялся он.

- Понятно, - произнес я и почему-то с хмельной удалью добавил, - с удовольствием!

Он повел меня вдоль бульвара, свернул в переулок и остановился у подъезда небольшого старого двухэтажного дома.

Квартира на первом этаже выглядела нежилой. В комнате, где меня ожидали два человека, стоял только стол и несколько стульев.

- Товарищ Вебер, расскажите нам о ваших связях с иностранными дипломатами, - начал один из них и на недоуменный вопрос в моих глазах пояснил: - О сегодняшней вашей встрече в кафе "Адриатика", например.

- С кем имею честь? - спросил я, сам себе удивляясь.

- Ну вот, мы хотели без формальностей, но раз так, пожалуйста... - И он назвал себя и своего коллегу. Сотрудники Комитета государственной безопасности.