За закрытой дверью

Незаметным движением я протянула руку со своим стаканом вперед, чтобы он оказался ровно под бумажкой, и высыпала туда порошок.

– Не могу. Болит очень, – отозвалась я, размешивая содержимое стакана пальцем. – Может, ты сам? Давай я подержу твой стакан.

Недовольно поморщившись, он со вздохом передал мне стакан и двумя руками открыл мой глаз:

– Ничего не вижу.

– Было бы у меня зеркало, я бы сама посмотрела, – проворчала я. – Ладно, может, само пройдет. – Он протянул руку за стаканом, и я дала ему свой. – За что пьем?

– За месть, – мрачно произнес он.

– За месть так за месть! – Я залпом осушила полстакана. Джек, к моей огромной радости, сделал то же самое.

– Никто не смеет меня дурачить! Энтони Томазин, кстати, тоже свое получит.

– Но он же не виноват! – возразила я, соображая, как бы заболтать его, пока таблетки не подействуют.

– Какая разница? – Он снова поднес стакан к губам, и я с ужасом заметила нерастворившиеся белые крупинки. – Знаешь, что в моей работе самое приятное?

– Не знаю. Что? – поспешно отозвалась я.

– Смотреть на всех этих избитых женщин и представлять, что это сделал я. – Он осушил стакан. – А фотографии со следами побоев – прекрасные снимки! – это, так сказать, дополнительный бонус.

Я вскипела и, не сумев сдержаться, выплеснула ему в лицо остатки виски – и тут же застыла, испугавшись его яростного крика и осознав, что начала раньше времени. Зажмурив глаза, разъедаемые виски, он слепо рванулся в мою сторону, но тут я вышла из оцепенения и, воспользовавшись преимуществом, толкнула его со всей силы. Он неуклюже плюхнулся на кровать; нескольких секунд было достаточно, и, пока он поднимался, я пулей вылетела из комнаты и, захлопнув дверь, понеслась вниз по лестнице, на ходу придумывая, где бы спрятаться. Нельзя было допустить, чтобы он меня схватил: слишком рано. Наверху послышался хруст выбитой двери, по ступеням загрохотали шаги; я бросилась в гардеробную и забралась в шкаф, надеясь выиграть драгоценные минуты.

На этот раз он уже не произносил мое имя нараспев. Он бешено ревел, грозя страшной карой, и я, зарывшись в пальто, дрожала от ужаса в своем укрытии. Прошло несколько минут. Мне представлялось, что он в гостиной, методично проверяет каждый уголок. Ждать было невыносимо, но я понимала: шансы на то, что таблетки начали действовать, растут с каждой секундой.

Наконец он зашагал через холл (этот звук был мне хорошо знаком). Ноги у меня подкосились, и, когда отворилась дверь гардеробной, я осела на пол. Повисла зловещая тишина. Он был совсем рядом, и я понимала, что он знает, где я. Похоже, ему приятно было еще подержать меня в шкафу и посмаковать запах страха, исходящий от каждой клеточки моего тела.

Я вдруг испугалась, что шкаф закрывается на ключ. Мысль о том, что Джек вот-вот повернет ключ в замке и запрет меня, не давала дышать. Если мой план провалится, я не смогу спасти Милли! В панике я всем телом навалилась на дверцы; они легко распахнулись, и я, вывалившись из шкафа, мешком шлепнулась к ногам Джека.

Источая нечеловеческую, почти осязаемую злобу, он схватил меня за волосы и рывком поставил на ноги. Испугавшись, что он может меня покалечить, я завизжала, моля о пощаде: пожалуйста, не надо, я больше не буду, я сделаю что угодно, только не туда, только не в подвал!

Слово «подвал» произвело нужный эффект. Он потащил меня через холл, но я так яростно сопротивлялась, что ему пришлось меня ударить. Обмякнув всем телом, я сделала вид, что сдалась, и сосредоточенно обдумывала следующий шаг, пока он нес меня вниз – в комнату, которую так тщательно готовил для Милли. Когда он попытался бросить меня на пол, я была к этому готова и вцепилась в него мертвой хваткой. Стараясь освободиться, он сыпал злобными, но уже немного невнятными проклятиями. Стало ясно, что процесс пошел. Не разжимая рук до конца, я заскользила вниз по его телу и, достигнув коленей, дернула их на себя что было мочи. Его ноги тут же подогнулись, и он завис надо мной, слегка покачиваясь. Собрав остатки сил, я повалила его на пол. Оглушенный ударом, отяжелев от таблеток, он лежал не шевелясь. Нельзя было терять ни секунды, и я, не дожидаясь, пока он очнется, ринулась вон из комнаты, захлопнула дверь и понеслась вверх по лестнице.

Джек неистово забарабанил в дверь, требуя выпустить его с такой бешеной злобой в голосе, что от испуга я стала всхлипывать. Оказавшись в холле, я пинком закрыла дверь в подвал, чтобы не слышать доносившиеся снизу вопли. Потом, перепрыгивая через ступени, взлетела вверх по лестнице в спальню, подобрала валявшиеся на полу стаканы и побежала с ними в кухню. Трясущимися руками, стараясь не обращать внимания на происходящее внизу и заставляя себя сосредоточиться на выполнении плана, я вымыла стаканы и, тщательно протерев их, поставила обратно в буфет.