За закрытой дверью

— Счетчик тикает, мэм, — предупредил он ее.

— Ничего страшного, — уверила она.

Она сверилась с адресом на бумажке и пошла к дому. Вскоре после того, как она позвонила в дверь, щелкнул замок. Дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка, и на нее посмотрела светловолосая женщина.

— Да?

— Доктор Фишер?

— Да, это я.

— Меня зовут Рейн Камерон. Я звонила вам сегодня утром по поводу отчета об аутопсии Питера Лазара.

Поколебавшись несколько секунд, пожилая женщина все же откинула цепочку.

— Входите.

Доктор Фишер усадила ее в кресло в небольшой приемной и принесла кофе с печеньем. Сама она села напротив.

— Итак, мисс Камерон, — строго заговорила она, — чем я могу вам помочь? Я бы с радостью ответила на ваши вопросы и по телефону.

— К сожалению, я была не одна. Я бы хотела задать вам несколько вопросов по поводу отчета. — Она вытащила письмо, которое ей прислали из офиса коронерских расследований.

Доктор Фишер пробежала глазами по строчкам письма и пожала плечами:

— Дело было довольно простое, как я помню. Оно проходило как несчастный случай. На том участке я была единственным патологоанатомом, поэтому меня часто вызывали. У нас не много было случаев, проходящих как убийство, по пальцам можно пересчитать.

— А вы не помните само вскрытие? — спросила Рейн.

— Да, конечно. Все было именно так, как я написала в отчете. Токсикологические анализы показали, что он был сильно пьян. На затылке обнаружена гематома, вероятнее всего от удара об пол лодки. В тот день был сильный шторм. В легких оказалась вода, как и в желудке. Поэтому в заключении сказано, что смерть наступила в результате утопления. Вас это интересовало?

Рейн тщательно подбирала слова:

— А может так быть, что… м-м-м… что причиной смерти послужило что-то еще… что это был не несчастный случай?

Доктор Фишер поджала губы.

— Если бы такая возможность была, я бы непременно отметила это в своем отчете.

— Я ни в коей мере не подвергаю сомнению ваш профессионализм, — заверила ее Рейн. — Я просто… мог его кто-нибудь ударить? На палубе обнаружили отметины, соответствующие ране на его черепе?

— Ну, теоретически мы, конечно, можем предположит!, , что кто-то его ударил, — ворчливо отозвалась доктор Фишер. — Но несколько свидетелей видели, как он отчаливает от пристани Стоун-Аиленда один. Кроме того, я не припомню никаких пятен или вмятин на палубе. Особенно если учесть, что лодка перевернулась.

Рейн положила на место печенье, которое так и не попробовала. Ее подташнивало. Накатывала волна паники. И она не хотела, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии.

— Спасибо, что уделили мне время, доктор Фишер, — сказала она слабым голосом. — Простите, если мои вопросы показались вам неуместными.

— Да ничего, все в порядке. — Доктор Фишер проводила Рейн в прихожую и достала из шкафа ее плащ. Она начала было что-то говорить, но остановилась.

Рейн замерла, накинув пальто лишь на одно плечо.

— Что? — спросила она с надеждой.

Доктор сжала руки в карманах своего кардигана.

— Не знаю, поможет ли вам эта информация, но… вы не единственная, кто интересовался моим отчетом по этому делу.

Рейн застыла, забыв, что так и не надела плащ. Доктор Фишер помогла ей одеться и похлопала по плечу, словно Рейн была маленькой девочкой.

— Два федеральных агента приходили ко мне и задавали практически те же вопросы, что и вы. Они удивились, что Питер Лазар утонул. Они решили, что я ни черта не смыслю в своей работе. Наглые типы. Оба.

Рейн попыталась сглотнуть, но в горле пересохло.

— А что они хотели?

— Хм, они меня не посвятили «детали, зато много спорили друг с другом и выдвигали теории одна глупее другой.

— А что именно?

Доктор Фишер поморщилась, как будто открыла банку с червями.

— Говорили всякие гадости про Стоун-Айленд. Вроде это перевалочный пункт для наркотиков. И что там проходят какие-то загадочные банкеты. Из местных редко кого приглашают, зато все рассказывают потом всякие небылицы. Большая часть из этого, я уверена, нонсенс полнейший, но вы же знаете людей. Аликс всегда блистала на этих банкетах. Еще бы. с ее-то шармом и гардеробом!

— А вы ее знали? — осторожно спросила Рейн.

— Ну, видела пару раз, — ответила доктор Фишер и пожала плечами. — Она проходила курс терапии в нашем городе.

— А эти агенты, — продолжила Рейн, — вы не помните, как их звали?

— Вам сегодня везет, — заметила доктор Фишер. — Я бы не запомнила, а их визитки я давно выбросила, но одного из них, того, что постарше, звали так же, как моего старого знакомого. Билл Хейли.

— Спасибо. Вы мне очень помогли.

Доктор Фишер пожала предложенную Рейн руку, но не отпустила ее. Она внимательно посмотрела в лицо девушки. Рейн почувствовала неловкость.

— Я гак понимаю, что ваше имя мне стоит сохранить в строжайшем секрете? — спросила она наконец. — Вам стоило постричься покороче, милочка, и покрасить волосы.

У Рейн округлились глаза.

— Но как… как вы догадались?

— Да бросьте. Кто еще стал бы интересоваться делом Питера Лазара столько лет спустя? — сказала она мягко. — Кроме того, вы очень похожи на мать. Хотя вы и удивили меня слегка… вы мягче, теплее, что ли.