За зашторенными окнами

– Вот и я так думаю. Если не возражаешь, я сам с ним поговорю. – Леша махнул рукой, останавливая ее. – Кать, ты врач, ты же понимаешь, стоит тебе встретиться с ним сейчас только один раз – он на коленях умолять станет. И ты простишь. Естественно, расскажет тебе про свою безумную любовь, про ревность. Что нормальный мужик и не может тебя ни с кем делить. И про болезнь расскажет. Да! На жалость надавит: вот если бы у него, к примеру, саркома была, ты б его бросила? Предложит бороться с его недугом вместе. Ты этого хочешь?

Женщина тяжело вздохнула.

– А может, он прав?

– Не понял, ты о чем?

– Про «бороться вместе». – Катерина совсем поникла.

– Давай, борись. Только мне потом не звони, когда он тебя ножом порежет.

– Да, да, ты прав, Леш. Ты абсолютно прав.

– Нельзя, Катя! Нельзя! – воскликнул с жаром Леха. – Они все манипуляторы. Ты молодец, что сразу рванула в диспансер. Ты же читала его дело?

– Да. – Катя гладила Эсмеральду и смотрела в пол.

– Чем сопровождаются приступы агрессии? – не отступал Заяц.

– Всегда нападением на женщину, – прошептала Мельникова.

– Тебе этого недостаточно?

Катерина наконец подняла глаза на друга:

– Думаешь, это конец?

– Если ты о ваших отношениях, то да, Катька, конец. И, пожалуйста, не сомневайся. Я постараюсь ему внушить то же самое. Сама знаешь, придется припугнуть, иначе не поймет. Ну не повезло тебе, Катюх. Только ты не отчаивайся: все у тебя в жизни еще случится, зуб даю!

Молодая женщина улыбнулась:

– Не жалко зубов-то?

– Так у меня свои все, они мне ничего не стоили. И потом, ради тебя мне вообще ничего не жалко.

Эпилог

Катя наблюдала из окна своего кабинета, как Андрей грузил вещи в «Land Rover». Она уже знала: он уволился – его пригласила на работу известная питерская клиника. Главный отпускал Смолякова с неохотой, хотя работа в отделении была хорошо налажена. Смоляков поставил дело на надежные рельсы, запустил процесс. Ну, что делать: человек ищет, где лучше. Такова жизнь. Значит, справимся своими силами.

Зря боялся Заяц – Андрей ни разу не позвонил, даже не зашел к Кате в кабинет. И на этажах они не пересекались. Издалека женщина видела Андрея пару раз на конференциях. Он сухо кивал и отводил взгляд. Может, повлиял разговор с Зайцем? Они встретились в тот же день. Как рассказал Леша, поговорили по-мужски. И на этом была поставлена жирная точка.

Честно говоря, страх прошел достаточно быстро, и Катя даже испытывала легкое разочарование: она так тщательно готовилась к разговору с Андреем, продумывала слова. И вот никому они не понадобились. Смоляков закрылся в своей раковине, и иногда Катерине казалось, что весь этот служебный роман ей привиделся во сне. Хорошем таком современном сне, где разом присутствовали все жанры – немного любви, немного ужаса, немного детектива, обязательно с легкими штрихами гламура и с претензией на интеллектуальность. И главное – с хорошим концом.

Через полгода, на сорокалетие, Катя получила из Петербурга красивый букет белых роз. Букет сопровождала открытка с одним только словом – «Прости».

Ну что ж, значит – работаем дальше, значит, лечим людей и благодарим Бога за то, что предупредил, за то, что не дал случиться плохому. И потом, Лешка же обещал, что все в ее жизни еще случится. Зуб же дал!

Роковой узел

1

Лето выдалось на редкость жарким. Ничто не спасало: ни мощные кондиционеры, ни плотные льняные шторы, закрывающие окна. Во двор можно было выйти только после пяти часов вечера. На порыжевший газон больно было смотреть. Но что делать, с погодой не поспоришь. После того как солнце пряталось за горизонт, включалась система полива. Растения оживали. А к утру – все по новой. Казалось, даже росы на листьях за ночь не набиралось, и птицы перестали щебетать.

Поселок Марьино в ближнем Подмосковье погрузился в вязкую жару. Хорошо, что все-таки Подмосковье. И спасали огромные сосны и раскидистые клены. Поселку исполнилось двенадцать лет, и за это время успели вымахать деревья. На каждом участке – свои, здесь все зависело от фантазии хозяев. Но, как правило, японских садов никто не разводил. Каждый купил по несколько серебристых елей, а дальше на выбор: кленов, туй, сосен, лип. Березы и рябины для зелени и количества накопали в ближайшем лесу. И через каких-то пять-шесть лет поселок было не узнать.

Жители между собой сразу договорились: никаких заборов, никаких сеток, этих страшных рабиц. Это еще хуже, живешь как за колючей проволокой. Только низкие кустарники. И все равно, хоть кустарники и посадили повыше, каждый хотел иметь закрытую территорию. И тогда сбросились на туи. Мороки было много. Особенно в первый год – в феврале все туи нужно было укрыть от яркого солнца, потом постоянно удобрять. Наняли правильного дендролога, но, увы, не все деревья прижились.