За завесой 800-летней тайны (Уроки перепрочтения древнерусской литературы)

Но "вывернутость" времен наизнанку обнаруживает себя далеко не в одном только том, что Святослав осознает, как из-под него уходит незыблемая, казалось бы, опора верховной власти. Да, удельные русские князья начали выходить из-под традиционного подчинения Киевскому правителю и жить без постоянной оглядки на его политику. Но "вывернутость" времени заключалась ещё и в другом: например, в той переориентации политики в сторону сотрудничества с Полем, которую проводили Ольговичи и за успехами которой следили, по-видимому, и все другие князья Древней Руси, неудовлетворенные политикой Центра и искавшие наиболее эффективной тактики для собственных действий.

Вывернутость времени, напоминающая тот кожух, который надевала на себя "наизворот" жена тысяцкого на свадебном пиру у Елены Глинской, обнаруживает себя и во всем образном строе поэмы и её многослойной "тайнописи". Собственно, и само словосочетание "трудныхъ повестий" несет в себе, по замечанию М. Салминой, обозначение "сокрытых или тайных (т.е. с тайным смыслом) сказаний". В поэме нет почти ни единого слова, которое не имело бы своей симметрии в тексте, благодаря чему можно проверить любую сомнительную конъектуру. Так, например, несколько выше мы заменили в эпизоде "сна Святослава" слово "тьщими", трактуемое всеми исследователями памятника как "тощими", на "тёщиными", а это значит, что в соответствии со сказанным нами только что о законе симметрий, где-то в тексте у него должна быть однокоренная пара. Этимологические словари определяют слова "тесть" и "теща" производными от индоевропейского "tek-tь", "родители невесты" (форма tektь является образованием с суффиксом - t-ь от глагольной основы tek "родить"). Этот неожиданный "подарок от тещи" мы встретим в финале поэмы, в сцене бегства Игоря из плена, где сказано, что вся живность молчит и только "дятлове ТЕКТОМЪ путь къ реце кажутъ", что намекает на то, что побег был устроен Игорю не без помощи Кончака, с чем, кажется, согласны почти все исследователи "Слова".

К своеобразной "тайнописи" поэмы следует отнести и обнаруживаемую в ней числовую символику, при ознакомлении с которой отпадает вопрос не только об устном происхождении "Слова", но впору предположить ещё и использование ЭВМ при его создании. При знакомстве с этой стороной текста "Слово" кажется вообще поэмой не 12-го, а - в соответствии с принципом "вывернутости" времён наизнанку - 21-го века. Так, вникая в суть числовых соответствий, уже упоминаемый нами С. Пушик в своей работе "Кровавая свадьба на Каяле", в частности, говорит: "Общая численность героев "Слова" 60 (производное от умножения 12 на 5). Понятно, что словно живые действуют 12 богов и 12 водоемов, а вместе получаем 84, то есть 7 раз по 12. Действуют также птицы, рептилиии и звери; живых существ получается 7 раз по 12, а восьмой ряд - водоемы, которые тоже одухотворены.

К числу общего числа действующих лиц можно приплюсовать и девиц, что поют на Дунае, - параллель к тем Девам, что пели к морю, прославляя "время Бусово". Если это мифологические существа - русалки (нереиды), то их не меньше 12. Говорилось и о боярах, которых тоже 12 ...>.

В средневековье числа обозначались буквами. Имя Нерон, например, соответствовало числу 666 ...>. Идя этим путем, открываем, что имя Боян в сумме чисел дает сумму - 120, то есть 10 раз по 12. Если же перевести "Слово" на числа, то получим число 372, которое обретаем от умножения 12 на 31 ...>" - и так далее.

Интересные наблюдения над акростишной тайнописью "Слова" приводит А. Гогешвили, посвятивший разбору этого вопроса свою книгу "Акростих в "Слове о полку Игоревом" и других памятниках русской письменности XI-XIII веков". Так, в частности, зашифрованные в обращениях к князьям оскорбления говорят, что это никакая не хвала им, а самые настоящие "хула" и "лихоречье", пример которых особенно ярко виден в обращении ко Всеволоду:

ТЫ бо можешь посуху

ЖИвыми шерширы стреляти,

УДАлыми сынами Глебовы,

где вертикальное прочтение краестиший сверху вниз дает четкое прочтение фразы "ТЫ Ж ИУДА".

В "Слове" вообще почти нет слов, не обладающих тайным смыслом. "Плък" в значении воинского похода накладывается на "плък" в значении "свадебный поезд"; помогший Игорю бежать из плена половец Влур, переведший для него лошадей на другой берег Тора, перекликается с православными святыми Флором и Лавром, являющимися покровителями лошадей; Каяла, обозначающая реальную реку, на которой произошла свадьба-битва, несет в себе в то же время и код "покаяния", и эхо обрядового свадебного "каяния"-"хаяния", и характеристику "окаянности" всего на ней случившегося, и намек на "Каиново" предательство Святослава по отношению к Игорю...