За зелёной звездой (СИ)

Прежде чем выйти на улицу, Митири надевала ученическую мантию с белыми нашивками в виде пера. По крайней мере, так её не примут за новоприбывшую. Уж слишком пристальное внимание было в Жемчужной стране к детям. Это было вполне объяснимо, ведь нередко дети-неотоняне попадали на Планету без родителей.

— Так никто не в школе, — напомнила Митири. — Из Жемчужного Замка всех выгнали, даже детей из Башни Сирот разместили по городу… бедные воспитатели. Между тем, — продолжила она, — говорят, мастерица Ри жива. Феи рассказывают о всяких ужасах в Царской Башне. Но при этом они явно рады…

Общение с феями было для Митири условием путешествия, но она не считала это чем-то обременительным. «Главное — не проявлять излишнюю настойчивость», — напоминала она себе, когда те начинали темнить.

— А какие феи, сильфы или пиксы? — уточнил гоблин. Он был благодарен Митири за новости и любопытному рину за вопрос.

— Сильфы, конечно, — ответила Митири. — Пиксам сложней попасть туда.

— Удивляюсь, как ты с ними ладишь, — улыбнулся гоблин.

Митири бы не сказала, что у неё хорошие отношения со всеми. Некоторые сильфиды относились к ней хорошо, другие — с подозрением. С пиксами было ещё сложней, так как они имели куда больше общего с большими людьми, но при этом всячески пытались подчеркнуть своё превосходство. Надо признать, колдовали пиксы отменно. Особенно хорошо зачаровывали различные механизмы и агрегаты. Такие чары у привычных заклинателей часто давали сбой. Но вот если пикс хотел что-то сломать…

Митири не сомневалась, когда им с отцом предстоит уйти, часовая мастерская продолжит работу. Не зря ведь в ней трудятся, набираясь опыта, пиксы и спрайты.

— Да, они на редкость твердолобые создания, как, впрочем, все ветровики, — не дал забыть о своём присутствии рин.

Митири глянула снисходительно, но возражать не стала. Несмотря на то, что сильфы были подобны саламандрам, они всё же были людьми. И зависимость от «своей» стихии похожая.

Митири понимала, что говорить с ним всё же было предпочтительней, чем с теми же сильфидами. Её немного насторожило, что отец ушёл, оставив флейту. Это можно было понять как записку «я ненадолго», но Митири помнила, как позапрошлой зимой он оставлял такую записку. И вернулся только через полгода. А ей пришлось иметь дело с кланом Ральзвудов, одним из самых влиятельных семейств спрайтов Янтарной страны. Зато Хэнк Ральзвуд-младший, талантливый заклинатель со связями среди аборигенов, теперь работал с ними.

— Вы подумали насчёт приглашения? — спросила Митири у гоблина.

— Да, думаю, это будет полезный опыт, — ответил гоблин и развёл руками. — Всё равно пришлось нарушить привычный уклад.

Митири понимала, что её умения недостаточно для плетения сложного и красивого кружева. Тем не менее, рин-стражник перестал их замечать, хотя за секунду до этого гоблин и девочка казались ему заслуживающими особого внимания.

— А что говорит река? — спросила она, когда спина человека оказалась достаточно далеко.

— Мы можем ошибаться, феи могут ошибаться, а река лишь сохраняет и распространяет все эти мысли. В бытовых вопросах это полезно, а так…

— Вернёмся в мастерскую? — предложила Митири.

На досуге Митири наблюдала за младшими детьми из приюта, всё же иногда сила магов проявлялась в младенческом возрасте. На Неотоне такие дети, рождаясь у простых людей, гибли почти сразу, иногда забирая с собой мать, как только их оплетала сеть, а тело и разум ещё не могли этого вынести. И вот недавно одного из таких сгоревших заживо детей вынесла на берег Жемчужная река. Правда, той девочке было почти три года. Но наблюдать за ней приходилось попеременно нескольким магам, которым совсем не хотелось подрабатывать нянями. Но выбора у них не было.

Когда Митири рассказала отцу, тот без сомнений назвал имя подходящего родителя для такого опасного, прежде всего для самого себя, ребёнка. Вот только тому не придёт в голову прийти в приют.

— Представляю его радость, — Митири усмехнулась тогда. — Ему бы со своими заботами разобраться.

— Свои заботы никогда не уйдут, — заметил Бризарис в ответ.

— А если появятся другие дети с подобной силой?

— Найдём других родителей, — пожал плечами он. — Ты говорила с ней?

— Да, она очень сообразительная.

— Тогда расскажи ей, — Бризарис улыбнулся. — А дальше я сам.

Часовую мастерскую сложно назвать тихим местом. Часы измеряют время, но не влияют на него. Они могут выйти из строя, но от этого время никак не изменится. Оно движется плавно и непрерывно. Играют роль не рубежи, а каждый миг существования.

Митири принесла две кружки горячего шоколада, ободряюще улыбнувшись, передала одну гоблину и тоже села за стол. Он мог бы оградиться от звуков работающих механизмов звуконепроницаемым щитом, но не стал. Их ритм помогал разложить смятенные мысли по полочкам.