«За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

Не говоря о том, что приказ Гиммлера отправить Первую и единственную вооруженную дивизию РОА[49] на фронт противоречил договоренности того же Гиммлера с Власовым, он являлся к тому же коварным подвохом по отношению к Освободительному движению вообще. Этим приказом нацистское руководство, видимо, решило послать дивизию на убой и тем самым закрыть последнюю страницу Власовского движения. То, что дивизия посылалась на истребление, не могло вызывать сомнений, ибо к тому времени германская армия отступила от Волги до Одера и от Варшавы до берегов Черного моря и окончательно лишилась боеспособности. Следовательно, в такой обстановке дивизии РОА на восточном фронте предстояло два тупика — либо быть истребленной в боях против красных, или же быть истребленной в сталинском плену, и это при условии, что участие дивизии в боях германской армии ни в какой мере ее положение облегчить не могло. К тому времени Гитлер и Гиммлер свою армию уже доконали до конца. В такой степени поражения никакая дивизия никакой роли играть не может.

Все это я пишу, чтобы подчеркнуть бессмысленность этого приказа с точки зрения военной, здравого смысла и аморальное и бесчеловечное отношение Гиммлера к Власову и русской освободительной идее вообще. Гитлер и Гиммлер, допустившие приход десятков миллионов красноармейцев, победителей, старались в то же время ликвидировать с корнем власовцев, точно они были главными врагами Германии. И нет ничего удивительного, что Власов, взвесив положение вещей, предпринял все, что мог, что было в его силах, чтобы спасти своих людей от истребления. Для Власова эти люди были не только его близкими единомышленниками, поверившими в его идею и доверившими ему свою судьбу, но и небольшой силой, на которую он возлагал надежды и строил свои дальнейшие планы.

Такова была подоплека событий, развернувшихся на Одере между командиром дивизии РОА и местным немецким командованием. Генерал Буняченко в этом тяжелом и, казалось, безвыходном положении оказался не только прекрасным командиром дивизии, но и смелым и решительным офицером. Выполняя, в основном, волю Главнокомандующего, генерала Власова, он не раз в самых тяжелых случаях проявлял свою собственную инициативу и дивизию свою спас и довел до Праги.

В дальнейшей трагедии дивизии и вообще всего Власовского движения Буняченко не виноват. Он с честью выполнил возложенную на него задачу и совершенно чист не только перед Освободительным движением народов России, но и перед историей.

Но вернемся к событиям, разыгравшимся на месте, на Одере, хотя бы в схематическом их изложении. Поход Первой дивизии РОА описал талантливо и обстоятельно командир Второго полка той же дивизии подполковник В. Артемьев в своей книге под тем же названием.

Дивизия Буняченко прибыла на фронт недалеко от Франкфурта на Одере и была введена в состав 9-й немецкой армии. Генерал Буссе, командующий армией, сначала оставил дивизию на второй линии, а 6 апреля приказал Буняченко подготовить дивизию к наступлению на советское предмостное укрепление и ликвидировать его. Буняченко отказался принять приказ, сославшись на то, что его прямым начальником, приказы которого он исполняет, является генерал Власов, и к тому же дивизия ждет прихода других войск РОА — Вторую дивизию, Запасную бригаду генерала Койды и Офицерскую школу генерала Меандрова. Помимо этого, генерал Власов обещал перед началом операций приехать в дивизию. Буссе был возмущен отговорками Буняченко, но делать было нечего.

Узнав о получении дивизией приказа о наступлении, солдаты и офицеры стали спрашивать, где их Главнокомандующий и почему ими командует и дает приказы немецкий генерал, а не генерал Власов. Наконец приехал в дивизию Власов и подтвердил приказ генерала Буссе. Буняченко подчинился приказу и стал готовить дивизию к наступлению, изучил местность, обстановку и составил план наступления. Через два дня Власов покинул дивизию и уехал в Карлсбад. Буняченко как будто смирился и взялся за выполнение приказа Буссе, но эта задача стояла ему поперек горла. Дело в том, что советское предмостное укрепление расположено было на немецком левом берегу Одера, в самом отдаленном месте дуги, которую делает в этом месте река. Ввести дивизию целиком в бой нельзя, фронт слишком узок, а посылать ее по частям — гибельно. Кроме того, между предмостным укреплением и наступающими частями река залила водой при половодье по всей линии фронта пространство в два километра шириной и два метра глубиной, через которое наступающие должны пройти. Хуже всего было то, что наступающие одновременно попадали под фронтальный и фланговый (обоих флангов) огонь противника при условии полной невозможности маневрирования. Буняченко было над чем призадуматься. Дивизия посылалась на истребление. Нужно заметить, что перед этим немцы сами несколько раз пытались ликвидировать это предмостное укрепление и не смогли.