«За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

Американец предложил Власову не ждать эвакуации дивизии, а составить колонну, не более трех машин, и отправиться в Германию вместе с возвращающимися на родину английскими военнопленными. До пределов вверенного ему района американец обещал дать в сопровождение своих подчиненных, но далее, мол, придется ехать только с англичанами. Однако Власов отказался от этой любезности, заявив, что выедет вместе с дивизией. Американец пожал плечами. «Смотрите, как бы не было поздно». Между тем количество советских подразделений в Шлюссельбурге увеличилось. Партизаны, находившиеся в замке, совсем распоясались, с ними были уже стычки. Во избежание дальнейших эксцессов комендант крепости предложил Власову выехать из замка и расположиться на опушке леса, близ подготовленных к эвакуации немецких частей. Мы так и сделали. Вечером на опушку леса приехал комендант крепости. Он сказал, что район Шлюссельбурга отходит к советским войскам. Но он попросил у своего начальника три дня, чтобы за это время завершить эвакуацию всех пленных, в том числе и власовскую дивизию. Он добавил, что старается делать все возможное для ускорения эвакуации власовцев. Потом он опять предложил Власову не ждать начала эвакуации дивизии и ехать в Германию хотя бы с колонной эвакуируемых немецких гражданских беженцев. Но Власов опять отказался, сказав, что разделит судьбу со своими войсками.

Ночью снова вернулись в замок, так как партизаны, оказывается, из него выехали. Туда же прибыл начальник штаба дивизии Николаев и сообщил, что в распоряжение дивизии вошли советские танки и принуждают идти к советским частям. Об этом сообщили американцу. Тот сел в джип, накрыл его американским флагом и поехал в советскую бригаду. Там он предложил, командиру бригады немедленно отвести танки из расположения власовской дивизии, добавив, что если это не будет сделано, то будут пущены в действие американские танки. Командир советской бригады попытался было сослаться на то, что власовцы, мол, тоже советские люди, все равно они будут возвращены в СССР. Но американец прервал его: «Меня это не касается. Вы заняли нашу территорию и должны оттянуть свои танки». Комбриг выругался, но танки оттянул назад.

Наутро 12 мая американец сообщил, что никаких приказов об эвакуации дивизии нет. Он расценивает положение как безнадежное. Поэтому он выставляет свои танки между советскими частями и дивизией и предлагает личному составу дивизии просачиваться на запад мелкими группами. На это он может дать три часа. За это время можно достигнуть территории американской оккупации.

Власов немедленно же отдал соответствующий приказ генералу Буняченко. Тот отдал нужные распоряжения по дивизии, а потом со своим штабом прибыл в крепость. Вокруг крепости расположились отдельные советские машины. Кое-где появлялись люди в форме НКВД.

Крепость была взята под наблюдение. В 3 или 4 часа дня пришел американец и сказал, что из штаба американской дивизии поступил запрос, где находится генерал Власов. Американец спросил, что ему ответить. Власов сказал: «Отвечайте, что здесь». Хотя все, в том числе, видимо, и американец, считали правильным ответить, что Власова в замке нет. Через некоторое время из дивизии поступило распоряжение: Власов должен быть переброшен в распоряжение американской дивизии.

Вместе с Власовым решил ехать и Буняченко со своим штабом. Тензоров со своими людьми остался в крепости (кстати, в ночь на 12 мая Тензоров со своей группой тоже «отстал» от нас). Составилась колонна: машина Буняченко, машина штаба Первой дивизии, затем две машины Власова. Тронулись. Впереди ехал американский джип…

В. Ресслер (Записано П. Кружиным) Вот что сохранилось в памяти

Когда начался отход Первой дивизии РОА из Праги, Власов послал своего адъютанта, капитана Антонова в Пильзен — посмотреть, что там. Антонов вернулся и сказал, что в Пильзене американцы. Тогда Власов решил ехать туда сам, чтобы лично вступить в переговоры с американским командованием относительно судьбы его войск. Выехали небольшой колонной. В числе сопровождающих Власова был и я. Американская комендатура Пильзена отвела нам место для ночлега (дело было уже к вечеру). На другой день американский начальник, кажется, в чине полковника, пригласил нас всех на завтрак. Выпивали, закусывали американскими консервами. Атмосфера была непринужденной. Переводчиками были супруги Рождественские. Разговора я не помню, но помню, что впечатление от него было благоприятное: казалось, что наши надежды на благоприятный исход нашей эпопеи сбываются.

Однако вскоре — в какой форме, уже не помню, американцами был сделан намек, чтобы Андрей Андреевич скрылся. Когда я спросил генерала, не лучше ли будет нам всем поближе к чешско-германской границе, он ответил: «Нет. Я не могу оставить своих солдат на произвол судьбы».