За женихом на Землю

Макс долго смеялся, услышав эту историю из уст Милены, но симпатий к Алексею у него не прибавилось. И вообще, как Мэллин показалось, Макс совершенно не испытывал благодарности к нему за «крышу над головой». Избалованный мальчишка, который мастерски владеет даром телепатии и телекинеза, а еще — саи, аналог которых есть в земной Японии. Он оборачивал покрывалом невидимости и таскал оружие у себя за спиной — никто бы не подумал, что невысокий, щуплый парнишка, разряженный, как попугай — в ядовито-лимонные брюки купленные на размер больше, но надежно перехваченные ремнем и в подобие гавайской рубашки, расстегнутую на груди и открывающую ярко красную майку с бусами, которые смотрясь по идиотски, на самом деле являлись амулетами неуязвимости, — на самом деле хладнокровный жестокий убийца — по праву Перворожденного Робийры. Но Макс восстал против правил где-то в пятнадцать лет, и несмотря на боевые навыки, которые он впитал с молоком матери и уроками отца, и стал убежденным пацифистом. Но как только его близким людям угрожала опасность, он скидывал маску дурачка, и… Мэллин не завидовала его врагам. И своим, кстати, тоже — потому что сам Макс, тренируясь с ней говорил, что у нее — талант. Он — убийца по рождению. Она — по призванию, хотя всегда успешно скрывала это. Чудная парочка, неправда ли?.. И, словно прочитав ее мысли, друг склонился к ее уху:

— Ну что, пойдем потренируемся? Что я, зря сумку твою тащил сквозь все миры?..

***

Через полчаса…

Нелегкая дернула Алексея, заслышав странный шум на заднем дворике, где обычно тусовались районные бомжи, повернуть в ту сторону, и… Чуть не угодить под удар. Он оцепенел, глядя, как четко и слаженно двигались Милена и этот ее, тюфяк, как его… Макс. В его руках сверкали под слепящим солнцем два меча странной формы, напоминавшие катаны, и он явно видел их не в первый раз. А Милена изгибалась змеей, уворачиваясь от коротких, страшных, рубящих ударов, успевая швырять в Макса какие-то звездочки с заостренными краями. Сюрикены, что ли? Только побольше… Макс видимо обладал молниеносной реакцией, что успевал отбивать каждую атаку клинком, и зубы Лекса свело от противного лязга железа о железо. Ох, Милена… Сплошная загадка. Мягкая, невинная — робкая овечка? Или беспощадная воительница — ролевичка? Нет… Лекс не раз был на ролевках — и сейчас четко видел разницу между игрой и… тем, что происходило в двух шагах от него. Миг, и звездочка сверкнула совсем рядом с его укрытием — кажется Макс перехватил сюрикен и кинул в него, а Лекс дернулся от неожиданности, махнув рукой, и безжалостное железо разрезало палец. Боль стала противоядием от шока. Боль, а еще испуганный взгляд Милены, который он перехватил случайно — и снова загадка в ее глазах, и паника, и какое-то странное чувство, невыносимое для Лекса прежде, а сейчас такое желанное… Он прикрыл глаза, стряхивая алые капли на зелень травы, и ощутил, как кружится голова.

***

Еще через полчаса…

«Интересно» — отрешенно думал Лекс, откинувшись на подушку и внимательно рассматривая палец, на котором не было и следа от пореза «сюрикеном». — «мне все это приснилось?»

В голове не укладывались те картины, которые развернулись перед его глазами — пестро разодетый, хиленький Макс, почти слившийся с двумя сверкающими мечами в его руках, и танцующая под ливнем острых серебристых звездочек, Милена, совсем не похожая сама на себя, гибкая и умелая, словно змея. И, словно ответ на его мысли, в дверь постучали.

— Войдите! — Крикнул Алексей, ожидая увидеть на пороге Милену. Но вместо этого возле кровати нарисовался Макс.

— Эй, прикройся, не надо соблазнять меня своим стриптизом!

— Какой там стриптиз. — Зевнул Лекс. — Обнажена рука до локтя — уже стриптиз?

— Может ты меня соблазнить хочешь. — Надулся Макс. — Кто ж тебя знает.

— Ага, сейчас, разбежался… Догнал, потом еще раз соблазнил! — Захохотал Алексей, вытащив из-под одеяла босые ноги и заболтав ими от переизбытка ощущений. — Уж не перепутал ли ты себя с Миленой?

— А вот об этом я и хотел с тобой поговорить. — Мгновенно посерьезнел Макс. — Предупреждаю… Не смей влюблять эту девочку в себя.

— О-о-о, начинается старая песня… — Лекс скорчил гримасу, уткнувшись в подушку. — Она влюбится, я брошу ее, и разобью ей сердце, а она выбросится с крыши…

— Нет. Просто — она влюбится и умрет.

— Шутишь? — Почему-то в комнате сразу похолодало. Кожа покрылась липким потом. Макс криво улыбнулся.

— Считай это родовым проклятием.

— Я не верю тебе. — Сердце гулко отсчитывало удары, как будто гадало на ромашке: верю, не верю…

— Тогда побойся… если не Бога, то стали. — Фантомная боль пронзила палец.

— Это был сон. — Макс прищурился, вставая. От него веяло странной уверенностью. А еще он знал то, о чем только догадывался Лекс.

— Конечно, золотой мальчик. Всего лишь сон. Но для твоего же блага — не забывай его. И того, что мы здесь — только гости. Понимаешь? — Лекс совершенно не «въезжал» в акценты, которые расставлял Макс, но послушно кивал головой, как деревянный болванчик.