За живой и мертвой водой

Охранник подал Вепрю платочек и кругленькое зеркальце. Окружной кивнул головой, разрешил ему удалиться и поднес зеркальце к лицу. По лицу ничего не заметно. Кажется, немного пожелтела кожа, особенно возле глаз и рта. Небольшая потеря крови… Но почему такая острая боль при малейшем движении? Конечно, он совершил непростительную глупость. Нет, нет все было рассчитано правильно, он произнес отличную речь. Ошибка заключалась в том, что этих троих советов сразу же поставили лицом к лицу с теми, кого они должны были расстрелять. Этого нельзя было делать. Их нужно было держать где-нибудь подальше и подвести в самый последний момент. Сразу — заряженные винтовки в руки и команда: «Пли!» Можно было даже дать немного самогонки каждому. Ведь следовало бы учесть психологию этих людей — все-таки первый раз… Да, получилось групо. А тут еще Могила со своими дурацкими советами и замечаниями все время отвлекал его внимание. Наука на будущее. Как отнесется Лебедь к такому происшествию? Нужно сразу же после врачебного осмотра написать и отправить донесение. Хорошо, что присутствовал куренной Смерека… Кое-что можно будет свалить на покойника. И вообще эта сотня… Нужно навести порядок. Теперь-то его никто не упрекнет, что он расстрелял Богдана.

Окружной скосил глаза на свой френч, висевший на спинке стула. Френч испорчен — одна пола в крови, в двух местах осколки вспороли сукно. Пропал отлично сшитый френч. А того жида-портного, что шил, уже нет. Поторопился расстрелять, не хотел, чтобы кто-нибудь другой носил так хорошо сшитый френч… Портной не был похож на жида, скорее на немца. Почему Гитлер на них так взъелся? Всех подряд… Это, пожалуй, лишнее. Хороших портных и сапожников можно было бы не уничтожать.

Кажется, его начинает знобить. Где Довбня, почему не является Сокол? Неужели кому-то удалось убежать? Все граната… Правда, начал старшина и этот — кто бы мог подумать! — тщедушный власовец, но именно граната наделала шуму, подняла панику. Неужели ее бросил кто-то из тех, кто стоял в строю. Он выяснит, он докопается. Впрочем, граната могла быть у Смереки. Но он все равно будет настаивать, что гранату бросил кто-то из вояк. Это ему выгодно во всех случаях.

Вошел Сокол, подал листок бумаги с выписанными столбцом кличками вояк.

— Вот эти стояли на левом фланге… Сотенный уже вернулся. И Могила просится зайти… Пустить?

Окружной взял список, кивнул головой.

Охранник привел Довбню и Могилу. Сотенный хромал, по красному, распаренному лицу с рассеченной скулой струился пот, у референта пропаганды нижняя часть лица была обвязана окровавленным полотенцем и на унылом носу висели очки с потрескавшимися стеклами. Оба они, как провинившиеся школьники, остановились посредине комнаты. Губы Вепря растянулись в легонькой улыбке.

— Подойдите ближе. Всех поймали?

— Друже Вепрь… — уклоняясь от ответа начал оправдываться Довбня. — Они с винтовкой, отстреливались. А у нас…

— Кто убежал?

— Двоих не нашли. Того москаля, что молился, и власовца. У власовца винтовка.

— Живым никого не взяли?

— Нет.

— Из моих хлопцев кто-нибудь убит?

— А есть… — завертел головой сотенный.

— Сколько?

— Ну, считайте: двоих сразу. Да еще одного в лесу… Этот, правда, не ваш, а куренного. Один ранен в руку. И пес пропал… Татарин его удушил, пес ему все руки покусал.

— Где убитые?

— Сюда всех принесли.

— Советов закопать в лесу. Вместе с овчаркой.

— Слушаюсь, друже Вепрь.

— Наших приготовить к похоронам. С войсковыми почестями.

— Ну, то уж известно…

Окружной подал Довбне список, устало закрыл глаза.

— Посмотри Эти люди стояли на левом фланге? Ты можешь подтвердить?

Довбня прочел список:

— Так. Эти всегда на левом, потому как самые низкорослые.

— Всех знаешь?

— Так.

— Кто на подозрении? — открыл глаза Вепрь.

Сотенный не ожидал такого вопроса, глуповато-растерянно взглянул на окружного и еще раз прочел список.

— Вроде… Ничего такого не замечал.

— Кто-то из них бросил гранату… — тихо и многозначительно сказал Вепрь и снова закрыл глаза.

Довбня остолбенел. Он сам задумывался над причиной неожиданного взрыва, но ему и в голову не могло прийти, что это была граната, брошенная кем-то из вояк. Сейчас только одно такое предположение повергло его в ужас. Сотенный оторопело взглянул на Могилу. Тот не мог говорить, но подтверждающе затряс головой — он был согласен с окружным.

— Кто из этих людей вызывает доверие? На кого ты можешь положиться, как на самого себя?

— Ну как же! — в отчаянии вскрикнул сотенный. — Да хотя бы роевой Топорец. Ведь Топорец и привел этих советов.

— Послать за Топорцом. Пусть ждет. Я скажу, когда зайти.

Сотенный выбежал из хаты и тут же вернулся. Вид у него был несчастный — не успел принять сотню, как одна беда за другой. Уж лучше бы Богдан за все отвечал…

— Читай список. Говори, какая фамилия, откуда он, сколько времени в сотне, что за ним замечалось. Плохое и хорошее. Полную картину.

Довбня начал давать характеристики каждому. Он то и дело сбивался, путал, но Вепрь не перебивал его, и лишь когда речь зашла о Топорце, попросил еще раз назвать фамилию роевого.