За животными в Гайану

Али и Лал пришли в восторг от такого оборота переговоров, и вся наша компания уселась на пристани на опилки и стала смаковать нюансы изумительного процесса сделки. Кончилось тем, что Али согласился отвезти нас следующим утром до Аракаки за жалкие двадцать долларов, подчеркнув, что он, разумеется, теряет из-за своего благородства бог знает сколько денег.

Ночью разразилась чудовищная гроза. Дождь хлестал по крыше нашей хижины и потоками низвергался на пол сквозь дыры. Чарльз, вскочив, стал было перетаскивать вещи на сухое место, но потом, решив, что ему все равно не заснуть при таком концерте, занялся их упаковкой в непромокаемые мешки, готовясь к завтрашнему речному путешествию.

Наутро оказалось, что дождь потопил лодку: она наполнилась водой, пошла ко дну и лежала теперь вместе с мотором на глубине более метра. Мы были уверены, что никуда теперь не поедем.

Наших новых знакомых это обстоятельство, однако, вовсе не смутило, и они тут же приступили к спасательной операции. С трудом им удалось вытащить на берег нос лодки. Лал занялся вычерпыванием воды, а Али снял мотор и выволок его на сушу. Из всех отверстий механизма хлестала вода.

— Полядок, — констатировал наш механик, — сколо он у нас залаботает.

Как ни в чем не бывало, мальчики принялись разбирать мотор. Чарльз, прилично разбирающийся в технике, смотрел на все это, мягко говоря, скептически.

— Вы что, не понимаете, — не выдержал он, — что обмотка вся насквозь промокла? Мотор никогда не заведется, пока она не высохнет полностью. — На Али это выступление не произвело никакого впечатления.

— Полядок, — повторил он, — мы ей сейчас вылечим. — С этими словами он извлек вымокшую катушку, отнес ее к костру и положил на какую-то металлическую пластинку, предварительно раскалив ее. Затем он вывернул свечи и еще разные штуки, обмакнул в бензин и поджег. Вскоре все, что могло сниматься, было вынуто из мотора и разложено под солнцем на тельняшке Лала. Весь этот процесс не нравился Чарльзу до отвращения, но вместе с тем завораживал его. Он сидел, не сводя глаз с происходящего, время от времени предлагал помощь, и было ясно, что такой подход к таинству ремонта для него совершенно нов.

Через два часа мотор был собран вновь и установлен на место. С ухваткой театрального кумира Али дернул шнур стартера, и, к великому нашему изумлению, возвращенный к жизни мотор издал ликующий рев. Али тут же заглушил его.

— Мы тепель готовый, — возвестил он.

Наши опасения по поводу размеров лодки оправдались сполна. Когда мы забили ее своими пожитками и погрузились сами, борта возвышались над водой едва ли на дюйм, и любое движение кого-либо из нас грозило неприятностями. Наше путешествие в тот день едва ли можно было назвать комфортабельным. Мы полностью осознали смысл выражения «как шпроты в банке», ибо вынуждены были застыть в одном положении, и через несколько часов все тело начало нестерпимо ныть. Но мы шли на Аракаку и потому были счастливы.

Из лодки нам удалось увидеть больше признаков жизни, чем за все время пребывания на Мазаруни. Повсюду порхали крупные бабочки, а дважды в реке нам встретились змеи. Но мы могли позволить себе лишь чуть повернуть голову в сторону, если нас что-либо интересовало, на большее нельзя было решиться без риска опрокинуться. Время от времени мы проплывали мимо небольших полянок, где три-четыре полуголых негра или индейца стояли, созерцая нас. Тут же, у берега, были причалены бревенчатые плоты, приготовленные для сплава на лесопилку. Пока наша посудина с шумом тащилась мимо, Али и Лал приветствовали население от имени всей команды. Был момент, когда ветхий катерок прошел рядом на хорошей скорости, и мы пережили несколько отчаянных минут, как сумасшедшие вычерпывая воду, в то время как наше судно прыгало по волнам, готовое вот-вот зарыться в них целиком.

Ближе к вечеру мы подошли к маленькой деревушке, имевшей приятный и вполне преуспевающий вид. На берегу, среди пышной травы, виднелись посадки кассавы и ананаса, а между крепкими хижинами покачивались изящные кокосовые пальмы. Индейцы в грязных одеждах европейского покроя высыпали на берег и следили за нашим приближением. Позади возвышались два негра, настоящие великаны по сравнению с индейцами.

Мы причалили и выбрались на берег. Какое блаженство вытянуть ноги и размяться после пяти часов этакой транспортировки! Али уже разгружал лодку.

— Эта деревня Кориабо, — сказал он. — Аракака еще пять часов вверх. Дальше мы вас не везти. Знаешь, лодка буль-буль, если мы опять плыть, а тут, в эта деревня, знаешь, есть один, он достать катер. Он взять тебя в Аракака. Вот, возьми, двадцать доллар. — И, к нашему изумлению, он вынул банкноты и протянул их нам.

— Нет, — ответил Джек, — вы везти нас полпути, держи десять доллар.

Улыбка озарила лицо Али.

— Спасибо, теперь мы ходить деревья рубить. — И Али оттолкнул от берега лодку, на носу которой уже устроился Лал. Крошечное суденышко, освобожденное от чрезмерной нагрузки, легко понеслось по реке и скрылось за поворотом. К нам подошел один из негров, повыше ростом.