Забайкальское казачество

Случаи беспечности, подобные той, которая привела к расстрелу бивака генерала Любавина, в начале войны были довольно часты. Особенно это было присуще казакам второй очереди, отвыкшим от тягот службы и армейского порядка. Это относилось и к командирам казаков, кадровым офицерам, не имеющим боевого опыта. Так, при передвижении отрядов высылались дозоры вперед и иногда назад, а боковые заставы, дозоры не применялись. Местность, где могла быть устроена засада, не осматривалась предварительно дозорными. Тайна передвижения не соблюдалась. Японские шпионы-китайцы беспрепятственно сообщали по цепочке с помощью световых сигналов о действиях отряда. Офицеры были обременены личными вещами, которые перевозили во вьюках на своих лошадях во вьючном обозе, постоянно отстающем и задерживающем движение.

Войсковой старшина А. Квитка, проживший до Русско-японской войны 20 лет в Италии и уйдя добровольцем в действующую Маньчжурскую армию, привез с собой итальянского повара, сопровождающего его повсюду. Вот примерный перечень того, что было в его багаже: две палатки, две раскладные кровати, стол, табуреты, посуда, продукты, постельные принадлежности и масса различных других вещей, нужных в мирной жизни, но без которых можно обойтись на войне.

Невнимательно относились забайкальские казаки к своим лошадям: седлали, вьючили небрежно, а придя на место, спешили заварить чай. Такое отношение к себе могла выдержать только «забайкалка». Видно, зная выносливость своей лошади, казаки не придавали особого значения уходу за ней.

Сотенные командиры и вахмистры вынуждены были следить, чтобы лошади были расседланы, вьюки сняты без промедления, а спины лошадей растерты соломой, гаоляном или сухой травой.

Допускали казаки и сон на посту, особенно после длительных маршей или продолжительного боя.

Но, как бы там ни было, наука воевать пришла быстро, правда, за нее пришлось платить человеческими жизнями.

21 мая генерал Ренненкампф проводил личную рекогносцировку Синкайлинского перевала, находящегося в 16 верстах от Саймацзы на Айянямынской дороге, и так как при наступлении японцев на Саймацзы они этот перевал не могли миновать, то необходимо было изучить пути выхода в долину реки Айхэ и к Саймацзы.

При спуске с перевала рекогносцировочная группа была обстреляна противником, который, заняв вершины и гребни соседних гор, держал под прицелом все дороги, ведущие на перевал и с него. В ходе рекогносцировки один стрелок был убит и ранены 6 казаков, один из них тяжело. В рекогносцировке участвовала сотня 2-го Верхнеудинекого полка есаула Арсеньева, прибывшая в отряд с генералом Грековым, героем Русско-турецкой войны, Георгиевским кавалером, лихим (донским. — Примеч. ред.) казаком и бывшим командиром лейб-гвардии Атаманского полка.

Не привыкшие к войне в горах, казаки сотни есаула Арсеньева атаковали сопку, где не было противника. В заблуждение их ввело эхо. За расходом боеприпасов никто не следил, впустую тратилось громадное количество патронов. Начальник отряда, видя замешательство казаков, встал в цепь и находился там до конца боя.

В ходе рекогносцировки штабс-ротмистру Цедербергу удалось проникнуть в тыл к японцам и обнаружить две японские роты на биваке, представлявшие собой, по всей вероятности, авангард пехотного полка. Очевидно, что готовилось наступление. Это были очень важные сведения.

Начальник отряда принял решение оставить в Саймацзы часть отряда, а с главными силами отойти на Цзяньчан (Дзяньчан). Но, прежде чем покинуть Саймацзы, генерал Ренненкампф приказал вручить знаки отличия военного ордена казакам. Эти награды привез адъютант командующего армией князь Урусов. Церемония раздачи крестов выбранным казакам была назначена на 22 мая.

На следующий день, теплым утром, части отряда выстроились на поле, имея на правом фланге 2-й Нерчинский казачий полк; в центре стояли стрелки и артиллерия, и на левом фланге — 1-й и 2-й Аргунские казачьи полки. Все части развернули свои знамена. Генерал обошел фронт полков, поздоровался с казаками и солдатами. Потом, выйдя на середину строя, скомандовал: «На караул!», после чего произнес здравицу государю императору и командующему Маньчжурской армией генерал-адъютанту Куропаткину. Дважды прозвучало могучее «ура!».

После этого обратился с кратким напутствием к войскам и приступил к раздаче крестов. Среди награжденных были: старик-доброволец осетин Егор Петрович Джантиев, который, будучи раненым, не покинул поле боя, показывая пример мужества казакам; трубач-казак Дементьев, выезжавший на коне на возвышенное место под пулями противника, чтобы его сигнал был услышан всеми; четверо казаков, вынесших с поля боя под Дапу своего раненого товарища, несмотря на ураганный огонь, обрушенный на них; казак, который под Айянямынем прокрался во фланг японской позиции и обнаружил маневр трех японских рот, стремившихся скрытно войти во фланг отряда, и тем самым спас своих товарищей от неминуемой гибели; мужественный и находчивый казак Боровский, не сдавший своею оружия противнику и не выдавший под пытками в плену своих товарищей.