Забайкальцы (роман в трех книгах)

— Остынь, руганью тут не поможешь. Садись ко мне сундалой[100], едем на фатеру, почаюем на дорогу, заседлаешь коня — и ходу. К обеду догоним, никуда они не денутся.

Продолжая ругаться, Машуков запрыгнул на коня позади Ваулина, поехали в село.

Уже подъезжая к квартире, увидели вышедшего из соседней ограды Егора Ушакова.

На ходу спрыгнув с коня, Машуков подозвал к себе Егора, спросил:

— Так ты, Ушаков, остался, значит?

— Так точно.

— Кто еще с тобой?

— Пятеро нас: Павел Вологдин, Гаврило Васильев да ишо двое онон-борзинских.

— Та-ак. Тогда вот что, Ушаков, все пятеро седлайте сейчас же — и в Богдать, к Киргизову, передай ему на словах, что тут произошло.

— Слушаюсь.

— А про нас с Ваулиным скажи, что едем туда же, к сотням нашим, постараемся усовестить их, сломать эту амбицию ихнюю. Так и передай Киргизову, что живы не будем, ежели не вернемся вместе с ними, понял?

— Понял.

— Выполняй, что приказано.

— Слушаюсь!

Глава V

В Богдать Егор и четверо его соратников прибыли во второй половине дня. По красному флагу у ворот ограды быстро нашли штабную квартиру. Привязав коней к забору, все пятеро вошли в дом, где находились Киргизов и Бородин. Оба они сидели за столом, склонившись над бумагами, что-то вычерчивали там, когда пятеро партизан, не спросившись, ввалились в комнату и, сняв шапки, поздоровались.

— Здравствуйте, — оторвавшись от бумаг, ответил Киргизов и, увидев Егора и Вологдина, заулыбался: — A-а, сослуживцы мои, аргунцы лихие, с чем пожаловали?

— С вестями хорошими, век бы их не было, — хмуря брови, ответил Вологдин. — Доложить явились, что ушли обе наши сотни, вторая и третья.

— Как это ушли, куда?

— Известно куда, в станицу свою, по домам, стало быть.

— А командиры ваши — Машуков, Ваулин?

— Туда же последовали, за ними. Уговорить их надеются, назад возвернуть, только навряд ли.

— Вот так фунт! — Киргизов переглянулся с Бородиным, тот, ничего не говоря, покачал головой. Багровея в скулах, Киргизов обернулся к Вологдину, повысил голос: — А вы-то куда смотрели, почему допустили такое безобразие? А еще большевиками называетесь, растяпы!

— А ты нас не страми, — рассердился Вологдин. — Чем орать-то на нас, на себя оглянись, сидите тут, штаны протираете, гумагами занявшись, а что в сотнях происходит, не видите.

— Чего там происходит?

— А то, что, ежели и дальше так пойдет, все у вас разбегутся к чертовой матери. Вить это же на дикого рассказ, подняли людей на восстание, увели в тайгу и на этом закончили. Чего не выступаем-то, спрашивается, какого черта ждем?

— Заладили с наступлением этим, — поморщился, как от зубной боли, Киргизов. — Вам бы только наступать, а там хоть трава не расти. Идите-ка сюда, полюбуйтесь.

Все подошли к столу, и Егор впервые в своей жизни увидел разложенную на нем карту-десятиверстку, испещренную красными и синими кружочками, точками, крестиками и стрелками.

— Видите, какое соотношение сил-то у нас! Вот он, Нерчинский Завод, гарнизон его: Пятый казачий полк, Девятый казачий, три сотни Четвертого полка, две роты юнкеров, рота японцев да еще две батареи при них: три горных и два полевых орудия, про пулеметы и говорить нечего, полно их. Можем мы рискнуть напасть на них с нашими берданками да дробовиками? То-то и оно.

— А в другие места?

— Какие? Вот смотри — Олочи, там стоит Шестой казачий полк и дружина Чалбучинской и Олочинской станиц. Будто бы немного их, но ведь Нерзавод-то рядом, оттуда немедленно поспешат на помощь. То же самое и по Сретенскому тракту, и в Большом Зерентуе, и в Егорьевске, и в Газимурском Заводе сильный гарнизон. Так что мы тут не зря сидим, а все это учитываем, и, главное, надо иметь в виду, что ежели нас разобьют в первых боях, то это будет конец восстанию.

Егор и остальные трое угрюмо молчали, поглядывая на карту, мало что в ней понимая.

— Так что же делать-то? — спросил Вологдин.

— Набраться терпения и ждать.

— Опять ждать?

— Как же иначе-то? Сами видите, что мы делом занимаемся, силы набираем, ведь добровольцы-то к нам идут ежедневно.

— А старые разбегаются, — буркнул Васильев.

Киргизов не ответил на реплику, лишь глянул на Васильева и пояснил, что сейчас весь агитотдел: Колеснев, Козлов, Аникеев — и все другие в разъезде, большое дело делают, даже и среди белых ведут работу.

Без этого нам нельзя, мы должны знать, какие воинские части семеновцев чем дышат, какие из них более с нами солидарны. Вот когда все это разведаем, нащупаем слабые места, тогда и ударим по ним, да так, чтобы наверняка, а потом и пойдет по-настоящему, поняли? Все это поясняю вам потому, что вы большевики, поэтому должны быть в курсе дела, должны разъяснить нашим людям, приучать их терпеливо ждать своего часу, а не паниковать, понятно?

— Понятно. — Вологдин кулаком разгладил усы, вздохнул. — Куда нам пристроиться-то?

— Пока что в третью сотню к Косяковичу, у него тоже забузили ребята, вправьте им мозги, а потом посмотрим, куда вас определить.

— Холера его знает, — разводя руками, досадовал Вологдин, когда вышли они от Киргизова в ограду. — Послушаешь его, на карту ихнюю посмотришь, вроде бы все верно…