Забастовка

Александр Титов Забастовка

Ночь, тусклая настольная лампа, чашка кофе, монитор. За окном накрапывал дождь, но сквозь толстые бордовые шторы его барабанная дробь едва слышалась. Антон устало постукивал по клавишам, заканчивая рассказ:

«Джек приоткрыл дверь, и сердце заколотилось, как безумное. Мурашки пронеслись по спине, шевеля волоски.

Чудовище было здесь. Оно стояло спиной к двери и громко дышало. Оно было высокое, со здоровенными руками. На его пальцах виднелись острейшие когти.

Казалось, Джеку надо было срочно бежать прочь. Но он не мог сдвинуться с места. Только зубы лязгали, как обезумевшие.

И вдруг чудовище развернулось, показав свою жуткую нечеловеческую морду с блестящими паучьими жвалами, торчащими поверх рта.»

Антон поставил точку, откинулся на спинку стула и произнёс:

– На сегодня всё. Ну его. Надоел.

Вторую неделю он писал этот рассказ, и всё время что-то было не так. То саспиенса не хватало, то фокал скакал, то ещё какая-то жуть в текст пробиралась. А хотелось-то по заветам коучей: шесть слов в предложении, четыре предложения в абзаце, постельная сцена на третьей странице, расчленёнка на шестой. При этом дуга характера должна чётко обозначиться, а сюжет делиться поровну на семь ступеней.

Но постоянно что-то мешало, а Антон переписывал и переписывал, и переписывал.

«Джек покрылся мурашками от увиденного», писал он в напряжённой сцене. «Сердце заколотилось, срываясь в галоп, зубы залязгали от дикого ужаса»

Сцена первого появления чудовища сменялась промежуточной. А потом снова:

«Мурашки галопом пустились по спине. Сердце забилось чаще от дикого ужаса. Зубы беспрерывно стучали»

Затем снова сюжет становился на пару абзацев спокойным, размеренным. Вводил читателя в заблуждение. И вдруг опять:

«Мурашки частыми волнами пробегали по коже. Сердце беспрерывно колотилось в груди. Кошмар заставлял зубы клацать галопом…»

И всё в том же духе. Иногда к этому набору добавлялись шевеления и вставания дыбом волос, помутнения в глазах и холод, который то бегал по спине вместо мурашек, то остужал кровь в жилах и венах.

Не устраивал Антона и главный антагонист. Чудовище казалось недостаточно чудовищным. Его появления были предсказуемы, а страх от них слишком наигранный. Иной раз хотелось смеяться в самых напряжённых сценах, а это вовсе не укладывалось в правила жанра.

Частенько менялось и место действия. То герой среди ночи спасался от чудовища в старом замке, то метался по маленьким комнатёнкам деревенского дома, то вовсе плутал среди надгробий на могилах заброшенного кладбища. Но где бы не настигало героя чудовище, автора все равно что-то не устраивало, и рассказ правился заново.

В один из тех дней, когда работа над рассказом, казалось, вот-вот закончится, Антон включил компьютер, открыл файл редактора и обомлел от увиденного. Вместо привычного названия там значилось новое: «Заявление о начале забастовки». И дальше шёл незнакомый текст:

«В связи с неоднократным нарушением трудового законодательства Российской Федерации в отношении обеспечения условий трудовой деятельности, попрании норм морали и нравственности, а также ввиду противоречия основам здравого саморедактирования, мы, Профсоюз мурашек, объявляем забастовку. Ниже изложены наши требования:

1. Нормирование рабочего дня. Мы требуем проводить все мероприятия, связанные с эксплуатацией нашего труда, строго в светлое время суток, а также ограничить наше появление четырьмя выходами. Каждый выход свыше этого количества должен оплачиваться по двойному тарифу.

2. Для повышения уровня безопасности мы требуем перед забегами тщательно обрабатывать поверхность типа «кожа» в анатомическом районе спины и рук, сбривать волосы на маршруте движения, заранее высушивать поверхность от пота и выдавать каждому члену бригады мурашек по каске и паре специализированной обуви типа «сандалии».

Также в целях безопасности требуем на протяжение маршрута работы обустроить пункты отдыха. Там должны быть оборудованы места для сидения, кондиционеры и доступ к свежей воде.

3. Должно быть заранее обговорено число мурашек в бригаде, и их количество не должно превышать десяти.

В случае неисполнения требований, к забастовке присоединятся наши товарищи из смежных профсоюзов.»

Антон ухмыльнулся и попытался вспомнить, когда мог всё это написать. Даже затылок почесал, что позволял себе в редких случаях. Но и это не помогло. Текст заявления как будто появился из ниоткуда. В итоге Антон плюнул и всё удалил, а после начал писать рассказ по памяти заново, благо знал его почти наизусть.

Получалось на диво хорошо. Герой пугался как надо, покрывался мурашками, стучал зубами и несколько раз так обомлел от ужаса, что сердце едва не разорвалось. Даже чудовище получилось именно таким, каким хотел Антон: жутким и страшным, с примесью паучьей омерзительности и пылающими ненавистью угольками глаз.

Работа затянулась до позднего вечера, плавно перетекла в ночь. Антон выключил компьютер незадолго до рассвета, оставив вычитку на потом, и отправился спать.