Забава для мажора

Затем мы вместе идем разгружать мой багажник. Когда последний пакет оказывается под козырьком, Валерий Иваныч вытирает со лба пот и добивает меня известием, что Лии-то сегодня здесь нет.

Охренеть.

К чему тогда был этот допрос и остальное?

— Где она?

— Этого я Вам сказать не могу, Артём. Приезжайте завтра. Завтра она будет здесь.

Завтра. Блять! Ещё один день. Хрень ведь. Ночь пройдет, и я увижу Кнопку. Но… это целая ночь!

Не сдерживаясь, луплю кулаком в стену и, втянув через зубы воздух, иду к машине. Как назло, нога начинает ныть, и мне приходится несколько раз остановиться и закрыть глаза, чтобы переждать вспышки боли.

39.2.

Лия.

Друг с беспокойством смотрит на меня, а я прикрываю веки, когда вижу высокую фигуру, движущуюся к воротам. За всё время, при мне, эти ворота открывались дважды: когда привозили мебель в игровую, и новые столы в учебный класс.

Молодой мужчина стучит по металлу, привлекая внимание. Дима отпускает Машку и двигается в сторону прибывшего. Может, это его знакомый?

Переглядываемся с Дёмой и синхронно перебираемся ближе. Интересно же.

Оказывается, совсем неинтересно. Мужчина просто заблудился, пропустив поворот в деревню, находящуюся недалеко отсюда.

— Аз, ты так напряглась. У тебя даже губы белые. Боишься кого-то увидеть?

Боюсь? Нет. Скорее, боюсь не увидеть. И хоть надежды на встречу никакой не осталось — уж времени сколько прошло — но глупое сердце пытается искать причины и оправдания.

До самого вечера хожу расстроенная. Маша и Дёма пытаюсь растормошить, но я забираюсь на подоконник в углу коридора и бездумно вожу карандашом по бумаге. Со мной нет уже любимого альбома, подаренного дедушкой. Он лежал в сумке с вещами и во времёнке его отобрали почти сразу. Просто кому—то хотелось посмеяться. Новый блокнот — самый обычный — мне с прошлой прогулки привезла Маша. Ей нравятся мои рисунки.

— М, красавчик. Кто это?

Сама не заметила, как автоматически рисовала такое родное лицо из прошлого.

— Да так…

— Ты из—за него, да? Дёмыч вокруг тебя коршуном вьется, а ты будто не замечаешь.

— Мы с ним друзья.

— Мне иногда кажется, ты не из нашего мира. Неужели ничего не понимаешь?

— Машунь, мы правда друзья. У него есть любимая девушка. А у меня есть… был, в смысле, любимый парень.

— Почему был? Сюда не приехал? Поссорились?

— Не уверена, что он про меня что—то знает. Накануне перед… в общем, он был со своей бывшей. Даже фотографии любезно прислал.

По щекам начинают бежать слезы, и я неожиданно для самой себя вываливаю на неё свои переживания. Про лицей, про спор, про наши прошлые с Артёмом встречи… про мой несостоявшийся полет и горькое разочарование.

—Если бы он пришел сразу, я бы поверила ему. Понимаешь, поверила бы. Даже если бы была неправда. Мне хотелось доверять. Но он не появился. И я понимаю, что ему просто надоело. Маш, просто больно очень. Получается, я ему нужна была для одного? Да?

— Не знаю, Азик. Может быть, и так. Значит, надо про него забыть. Ты ещё встретишь своего человека. А он пусть и дальше живет с этой Галиной.

— Алиной.

— Да одна хрень.

Подруга забирает блокнот, вырывает последний рисунок и, скомкав, выбрасывает его. Впервые я не возражаю против таких действий…

***

Утром просыпаюсь до общего подъема. Лежу в кровати, рассматривая трещинки на потолке. За это время они изучены уже вдоль и поперек. А сегодня я словно впервые вижу. Наверное, это волнение от предстоящей поездки.

Естественно, могила не то место, от посещения которого можно испытывать радость. Да во мне её и нет. Способность радоваться и искренне улыбаться осталась там, в коридоре. Около просроченного билета, телефона и разорванной цепочки.

Сколько же раз я жалела, что сорвала её. Ровно столько же, сколько была благодарна сама себе за тот порыв. За золотое украшение меня не просто избили, могли и совсем… а так… в конце учебного года я с другими выпускниками уйду отсюда и смогу погладить маленькое блестящее солнышко. Я обязательно сохраню его на память о счастливых днях. Пусть они в прошлом, но они были, и они согревают мою душу. В копилочке счастливых моментов хранится не так и мало. Доставая мысленно каждый, я переживала их еще раз. Когда лежала в больничной палате, когда сидела в углу распределителя, когда приехала сюда. Они помогли мне не сойти с ума, и я благодарна Тёме за них.

Когда вчера рассказывала Маше, поняла, что во мне нет обиды. Как ни странно, но нет. И даже непонимания нет. Есть… разочарование. Я долго искала это слово, и сегодня утром нашла.

Дожидаюсь сигнала к пробуждению и вместе со всеми встаю. Везет, и в душ мы с Машкой оказываемся в очереди первыми. Сейчас у меня нет необходимости мыть голову на ночь. Подружка, как могла, подровняла мне все обрезанные пряди. Теперь мою голову украшает прическа «почти под мальчика». И волосы стали намного темнее: у одной из девочек осталась краска, которой я воспользовалась. Меняться — значит, меняться. Сначала было непривычно, потом оценила удобство.