Забава

— Уложила? — спросил он.

— Да, спит. — Торри улыбнулась. — Не думаю, что крестины произвели на него какое-то впечатление.

— Он еще очень маленький, и все его потребности сконцентрированы только на одном, — с улыбкой заметил Джон. — Любопытно, что мы с ним так... похожи.

— Ты хочешь сказать, яблоко от яблони недалеко падает?

Он взял ее за руку и усадил рядом с собой.

— Откуда это берется? — Джон сделал паузу, и его голос странно дрогнул. — Кто может объяснить эту абсолютно безграничную привязанность двух мужчин, такого крошки и вполне взрослого, к одной и той же персоне?

Торри молча посмотрела на мужа. Ее серо-голубые глаза тревожно заблестели.

— Не надо, Джон. — Голос изменил ей.

— Ты ошибаешься. — Он склонил голову и повертел тонкое обручальное кольцо на ее пальце. — Лично я обдумывал это слишком долго.

— Джон, — дрожа, прошептала Торри, — я... — Она долго не могла подобрать слов и наконец спросила: — Зачем сейчас? Разве я не прошла уже...

Он крепко сжал ее пальцы и сказал с едва сдерживаемой жесткостью:

— Дело не в тебе, Торри, дело во мне. Я никак не мог понять, что со мной происходит... Ты как-то сказала мне о радости... Именно это чувство переполняло меня сегодня, когда я наблюдал за тобой. Гордость и радость, и что-то еще, скорее всего сознание, что я никогда не позволю тебе уйти и никогда не покину тебя сам. — Его губы дрогнули. — Из ярого скептика, не верящего ни в какие романтические истории, — он усмехнулся, — я превратился... в человека, одержимого страстью собственника. Ты понимаешь?

— О боже! — тихо воскликнула она, чувствуя, как слезы подкатывают к горлу.

Джон тяжело вздохнул и притянул ее к себе.

— Надеюсь, это не прозвучит легкомысленно, — глухо произнес он. — В эту минуту я, как никогда, серьезен. Я люблю тебя, Торренс... и если мне потребовалось слишком долгое время, чтобы понять это, постарайся меня простить. Я помню, — сказал он с усилием, — когда Хью появился на свет, ты, измученная родами, с надеждой взглянула на меня, словно ждала чего-то, и, не дождавшись, отвела глаза, а потом посмотрела снова и улыбнулась... Тогда я понял, что люблю тебя, и не только потому, что ты красивая и желанная, но и потому, что ты гордая и сильная, терпеливая и искренняя.

— Почему...

— Почему я не сказал это тогда? — Он вздохнул. — По правде говоря, я не знал, как выразить словами свои чувства. Я... несколько раз просил тебя выйти за меня замуж, и когда мы поженились, то больше не касались этого вопроса. Тебя удивляет, почему я решил заговорить об этом сейчас?

Торренс молча смотрела на мужа, не в состоянии ни прервать его, ни ответить.

— Нет, любимая, я не сошел с ума. Просто вечный странник нашел свое прибежище и с удивлением открыл в себе еще одно любопытное качество — сентиментальность. — Он поднес ее руку к губам и приник к ней долгим поцелуем. — А теперь я хочу сделать тебе подарок.

Джон поднялся, подошел к своему бюро и, достав что-то, вернулся к ней. Торри увидела в его руках две маленькие коробочки, обтянутые серым бархатом.

Ее глаза расширились.

— Это тебе. Номер один, — он протянул жене одну из них. — Открой. Это кольцо, которое я должен был подарить тебе к нашей несостоявшейся помолвке.

У нее вырвался возглас восхищения. Опал в старинной золотой оправе переливался на свету то розовым, то золотым, то зеленым матовым блеском.

— Божественно! — воскликнула Торри срывающимся голосом.

— Тебе нравится?

— Да в жизни не видела ничего красивее! О, Джон, спасибо. — Она отвернулась, стараясь скрыть набежавшие слезы.

— Это еще не все. — Лукавые искорки зажглись в его глазах. — У меня есть еще один... маленький презент сугубо личного характера.

Торри недоверчиво следила, как он открывает вторую коробочку, а увидев ее содержимое, замерла, затаив дыхание. Крупный аметист величиной с лесной орех переливался чистым розовато-сиреневым блеском на изящной золотой цепочке.

— О, — вздохнула она, осторожно беря кулон двумя пальцами.

— Мне бы хотелось, — сказал Джон, — чтобы... Впрочем, скоро ты поймешь, что я имею в виду. А сейчас... — Он надел кольцо на ее безымянный палец. — Ты чувствуешь, что только сейчас вышла за меня замуж в самом истинном смысле этого слова? — спросил он.

— Да, любимый, — прошептала она и протянула ему губы для поцелуя.

Позже, шевельнувшись в объятиях мужа, Торри вспомнила об аметистовом кулоне.

— Ты обещал показать мне что-то, — сказала она, улыбаясь.

— Ах, да. — Джон протянул руку и включил свет. — Но только при одном условии: ты должна раздеться.

— Это еще зачем? — удивилась она. — А может быть, вы сделаете это сами, мистер О'Кинли?

Его глаза блеснули, но он спокойно ответил.

— Хорошо, мэм, если вы настаиваете...

Опустившись на колени, она обвила руками его шею, и он одну за другой стал расстегивать маленькие золотые пуговицы. Торри повела плечами, и тяжелый шелк со свистящим шуршанием соскользнул вниз.