Забавляйся сейчас... убьешь позднее

— Как управляющий делами Кендалла он должен получать известный процент с его общего дохода, — возразил я. — Даже по приблизительным подсчетам, Хиллан имеет не менее сотни тысяч в год. Ну, на что ему еще больше?

— Это вам, сыщику, и выяснять. Но попомните мои слова, Хиллан — змея на.., чем, а? — На пару секунд глазные яблоки вышли у него из повиновения и завертелись в разные стороны, но потом артисту все же удалось их сфокусировать.

С минуты на минуту, подумал я, он присоединится к своему приятелю на полу.

— В то время, когда Кендалл закончил пьесу, — напомнил я, отчетливо выговаривая каждое слово, — в доме находились он сам, его дочь, Хиллан, Джеки Лоррейн, Толбот и вы, правильно?

Эшберри медленно пересчитал мой список, загибая пальцы:

— Правильно, семь человек.

— Вы хотите сказать — шесть? — поправил я.

— Что это с вами, а? — спросил актер заплетающимся языком. Табурет угрожающе закачался, но Эшберри успел ухватиться за стойку бара и не свалился вниз. — Вы что, считать не умеете или как? — И принялся снова загибать пальцы:

— Рейф, Антония, Хиллан, Джеки Лоррейн, Хелен Кристи, Брюс и я. Семеро.

— Хелен Кристи? — только что не завопил я.

— Ш-ш-шш! — яростно зашипел он, затем прижал палец к губам. — Нельзя говорить о Хелен, большой секрет.

— Что за секрет?

— Ш-шш! — Его глаза снова завращались. — Огонь в моих чреслах!..

— Не время говорить о вашей интимной жизни! Я хочу знать про Хелен Кристи.

— Какая еще Хелен?

Повинуясь внезапному озарению, я достал с полки новую бутылку джина, откупорил ее и поставил на стойку перед ним, продолжая крепко держать за горлышко.

— Хелен Кристи, — вкрадчиво повторил я. — Может быть, выпивка подхлестнет вашу память, Джон?

Его рука потянулась к бутылке, но замерла в воздухе.

— Вроде бы ее там не было, — пробормотал он. — Рейф ее не видел, Антония даже не упоминала. И этот трус Хиллан, — актер задумчиво прикусил нижнюю губу внушительными, как надгробные плиты, зубами, — он велел вообще про нее не говорить. Одно слово — и мы опять возвратимся в сточную канаву, пригрозил он.

— Кто, черт побери, эта Хелен? — гнул я свое, потом выпустил из рук бутылку.

Он схватил ее, наполнил бокал, поднес к губам и осушил единым духом. После этого Эшберри опустил голову, и его глаза оказались на одном уровне с моими, только теперь они помутнели еще сильнее.

— Хелен Кристи? — произнес я отчетливо. — Кто такая Хелен Кристи?

— Никто о ней ни гугу, — с трудом выдавил он. — Притворяются, будто ничего и не было. Ни разу. Даже такой парень, как Рейф, иногда может иссякнуть, верно? Могло случиться с кем угодно!

— Почему она оказалась в доме? — взмолился я. — Почему Хиллан говорит, что вы не должны об этом упоминать? Что она там делала?

— Совместная работа, — промямлил актер настолько невразумительно, что я засомневался. — Знаете?

Эшберри закрыл глаза, с минуту еще посидел на табурете, раскачиваясь из стороны в сторону, потом свалился-таки с чудовищным грохотом и растянулся на полу возле Толбота. Не успел я обойти бар, как оба уже храпели на разные голоса.

Я понимал, что у меня нет иного выхода, кроме как дать им возможность проспаться, а пока решил позвонить своему соседу и приятелю Фредди Хоффману, творческому агенту, знавшему решительно всех, кто зарабатывает деньги в Голливуде, потому как, если он еще не представлял их интерес, то нисколько не сомневался, что это лишь вопрос времени. В этом сезоне у него была новая секретарша, дамочка с таким томным хрипловатым голосом, что самая обычная констатация факта типа “Офис мистера Хоффмана” звучала у нее как предложение провести вместе недельку в Палм-Бич за ее счет. Я объяснил, что хочу немедленно поговорить с мистером Хоффманом.

— Извините, — промурлыкала секретарша, — он на конференции.

— Вы имеете в виду, что сидите у него на коленях? — холодно осведомился я.

До меня донесся ее испуганный вопль, и после секундного замешательства в трубке зазвучал громкий и ясный голос Хоффмана:

— Я все слышал, Холман, и не оставлю без последствий. Чем ближе к истине, тем пуще клевета. Тебе следовало бы это знать.

— Брюнетка, — затараторил я, — высокая — этак пять и семь, — длинноногая, с темными таинственными глазами, не пьет ничего, кроме шампанского, и носит нижнее белье в леопардовом стиле. Угадал?

— Блондинка, — издевательски хихикнул он, — маленькая и пухлая, с красивыми проницательными глазами, пьет только пиво и... Эй, какое нижнее белье ты носишь, куколка? — Я услышал резкий звук пощечины и обиженное бормотание Фредди:

— Да ладно тебе, парень интересуется, а я обязан удовлетворить клиента, так или нет? — Снова какая-то возня, и Хоффман проворчал:

— Ну, ты все еще тут, чертов шпик?

— Я хочу попросить тебя о небольшом одолжении, Фредди, — сказал я, — о сущем пустяке, и тут же отстану.

— Ты названиваешь мне по телефону, портишь всю любовь и после этого просишь об одолжении! — заворчал он. — Да если бы ты сейчас принимал ванну и стал тонуть, я бы тут же примчался, открыл оба крана на полную катушку и собственноручно тебя утопил. Вот такого рода услугу я с удовольствием тебе окажу!