Забавляйся сейчас... убьешь позднее

— Валяй и дальше в том же духе — и я сам прибегу, а заодно расскажу твоей Блонди о судьбе прочих мисс Пятница милейшего Фрэдди Хоффмана, — огрызнулся я.

— Так что за одолжение? — вздохнул он. — Какого рода?

— Ты знаешь некую Хелен Кристи? В трубке ненадолго воцарилось молчание, а потом я услышал взрыв хохота:

— Не хочешь ли ты сказать, что на старости лет вздумал сочинять драмы, Рик? Насколько я помню, твоим единственным творением в свое время был какой-то примитивный рассказ, напечатанный на машинке. Так в чем загвоздка? Придумал гениальный сюжет, а характеры никак не вырисовываются?

— Значит, эта Хелен Кристи — писательница?

— Да, но... — Он, немного подумав, добавил:

— Есть писатели и Писатели, понимаешь?

— Нет. Объясни, пожалуйста.

— Хелен Кристи завоевала на Бродвее славу блестящего врачевателя пьес. Знаешь, когда сталкиваешься с настоящими трудностями, когда автор никак не может свести концы с концами, все не ладится, продюсер не укладывается в смету, нужна экстренная помощь, посылают за доктором. Появляется Хелен Кристи, хорошенько все просматривает, говорит: “Все неприятности из-за вот этой сцены во втором акте”, — и объясняет, что необходимо исправить. За это ты ей платишь.

— Она сейчас в Нью-Йорке?

— Нет, вот уже пару лет она живет где-то на побережье. Хорошо зарабатывает в качестве консультанта в нескольких телевизионных сериалах, ну и подрабатывает в кино. А что?

— Ты не знаешь, где бы я мог ее отыскать?

— Нет, у Хелен Кристи до сих пор не хватило ума сделать меня своим агентом, — с искренним сожалением ответил он. — Но один из писателей, с которым она работала над последним телесериалом, мой клиент. Так что через него я смогу узнать адрес.

— Буду премного обязан.

— Через пять минут я тебе перезвоню.

— Прекрасно. — Я положил трубку, закурил сигарету и стал ждать.

Фредди позвонил примерно через десять минут и продиктовал адрес в Палисейде.

— Ты не шутишь, Рик? Неужто и в самом деле решил заняться сочинительством? — с любопытством спросил он.

— Полагаю, можно сказать, что в данный момент я с ним тесно связан, — уклончиво ответил я.

— Да-а? — Даже по телефону было слышно, как участилось его дыхание. — Послушай, старина, если это хорошо, а насколько мне известно, все, за что ты берешься, выходит в лучшем виде, учти... Я случайно узнал, что Стелла охотится за действительно стоящей вещью. Так что не перескажешь ли ты мне вкратце содержание своего опуса прямо сейчас? Или лучше напиши коротенько, не более тысячи слов, ну а я посмотрю, чтобы...

Я тихонечко опустил трубку на рычаг, дабы не прерывать его монолога.

Два спящих красавца на полу, по всей видимости, не собирались просыпаться в ближайшие несколько часов, так что беспокоить их не имело смысла.

Телефонный звонок застал меня на полпути к двери, но, немного поколебавшись, я все же решил ответить.

В трубке тотчас зазвучал холодный и решительный голос Антонии Кендалл.

— Сейчас половина двенадцатого, мистер Холман, — заявила она. — У вас осталось ровно тридцать минут на то, чтобы позвонить моему отцу и отказаться от его поручения.

— Бывают ли у вас такие дни, мисс Кендалл, — тоскливо спросил я, — когда невольно возникает ощущение, что все сговорились не давать вам покоя?

— Тридцать минут, — повторила она. — Если вы не позвоните за это время, случившееся сегодня ночью покажется всего лишь детской забавой по сравнению с тем, что ждет вас сегодня.

— Что вами движет, мисс Кендалл, — полюбопытствовал я, — врожденный садизм или нечто другое? Может быть, причина в несовместимости генов слишком несхожих рас?

— Это вы о чем? — нервно осведомилась она.

— Наверное, сказываются скандинавское происхождение вашего отца и египетское — матери?

Она долго молчала, потом, яростно прошипев:

— Тридцать минут, Холман! — повесила трубку.

Выходя из дому, я уже в который раз думал: почему, если в мире полно симпатичных, нормальных людей, мне никак не удается встретиться с ними?

Дом в Палисейде оказался скромненьким и стоял в глубине, как будто замысловатые особняки на одной стороне улицы и дома в стиле “ранчо” — на другой внушали ему комплекс неполноценности. Я припарковал машину у обочины тротуара и зашагал по чуть наклонной подъездной аллейке к парадному крыльцу. Все шторы на окнах были плотно задернуты, но под навесом для машин стояла легковушка иностранной марки, так что, возможно, Хелен Кристи просто любит поспать до полудня.

Я четыре раза нажимал на кнопку звонка, но так и не дождался ответа, потом заметил, что дверь не заперта. Я легонько толкнул ее ладонью, и створка сразу же распахнулась. Пару раз я крикнул: “Мисс Кристи”, — как будто меня и впрямь воспитывали, но ответа так и не получил.

Сделав пару шагов, я оказался в прихожей, где снова окликнул хозяйку дома. После того как я заметил, что никто не позаботился выключить везде свет, тишина вдруг стала казаться зловещей, и где-то в области желудка неприятно заныло.