Забавы Герберта Адлера

Мы оба выросли в кругу людей,
Которые не слишком утруждались
Понять, откуда плещется вино,
Когда оно для нас превращено
Из формулы оксида водорода…
Мы были частью серого народа,
А части ведь обычно не дано
Постигнуть прелесть проживанья в зале
Неспешных ожиданий новостей…
Мы изучали выступы костей,
Как требует наука врачеванья,
Мы брали в руки сердце мертвеца,
Как будто это действие учило
Преодолеть немыслимость конца,
И все, что в нас в какой-то мере жило,
Рвалось наружу из стеклянных колб,
Но эта жизнь – есть позорный столб,
К которому приводят всех под ручку,
Упорно утверждая, что затем,
Чтоб приучить нас мучиться беззвучно,
Так, чтобы сам уже едва ли мог
Понять, где начинаются мученья,
А где в очередной соленой пене
Простые волны бьют челом в порог.
Так, подчиняясь скуке естества,
Мы убегали с лекций идиотов,
И находили, что нам жить охота
Без запаха, что мертвые сердца
Неспешно, но истошно излучают,
Иные ведь практически скучают
С рожденья самого до самого конца…
Но не было вдвоем с тобой нам скучно…
В глухих лесах настырная кукушка
Нам куковала продолженье лет,
В анатомичке брошенный скелет
Скучал в своей кручине бессловесной,
И жизнь казалось нам настолько местной,
Что покидать навеки этот край
Нам не хотелось, пусть он был не рай,
Пусть в нем постилась вся наша незрелость,
Но кочевой мой разрумяный ген
Поставил точку в ласковом блужданье…
Нет, я не вскрыл в немой гримасе вен,
Я просто встал и вышел, как нечайно
Из чайника выходит белый пар,
Как отлетают души насекомых,
Как исчезает ласковый загар
На разрыхленных складочках знакомых…

3

Мы чуяли угрозу тупика
По грозному внушительному реву,
С которым воздух провожает в путь
Неспешную подвижность паровоза.
Быть может, ослепительная проза
В себе и проявляет нашу суть,
Которую, увы, нам как обнову
Вторговывает с пылом дурака
Наш разум, этот пристальный судья
Всех тех, кто подчиняется расчету,
И верит, что в соитье единиц
Рождается искомое прозренье.
На это есть, увы, иное мненье,
Что как ни прячься от разумных лиц,
Разборов невнушительных полетов,
Всегда найдется грязного белья
Довольно для вниманья идиота.
А посему в глухой тиши души
Всегда есть место вечному упреку.
Хоть бродит смерть всегда неподалеку,
Все ж не найдешь ее, как ни ищи,
Пока не грянет час дурного рока
И не наставит жизнь нам рога,
Уйдя от нас к другим своим субъектам,
А нас оставив с нами для того,
Чтоб мы себя познали, как перо
Себя познать стремится до рассвета, —
Но высохших чернил не обновить,
И строчки сухо путается нить,
Так и не дав искомого ответа.