Забавы молодого мужчины

Меня обманули… Как сейчас говорят: развели, как лоха! Как? Узнаете из дальнейшего текста… А пока отвлекусь на воспоминание о своих проводах. Нагружать подробностями не стану – это лишнее. Провожать меня пришли сестра, мать и отец. Звучал марш «Прощание славянки». У всех парней были девушки, они плакали, обнимали их, целовали. А я как чмо, стою неприкаянный, близкие люди меня подбадривают: «Два года пролетят быстро! Вернёшься возмужавшим!», а я уже один.

Отец сказал: «Правильно, что в армию пошёл!»…

Нас посадили в автобус ПАЗик – нас было всего двадцать три человека, и увезли из пункта отправки на пустырь – до поезда было ещё два часа, а местных военных наше мероприятие, видимо, успело быстро утомить, потому нас и отправили побыстрее с глаз долой. За всеми поехали родные на машинах. А у моих родителей машины не было, за мной никто не поехал.

Мы встали на краю пустыря, и все родные и любимые, все снова давай обниматься, говорить, говорить и снова обниматься. И только я один остался в автобусе, сижу на переднем кресле, перед перегородкой, которая отсекает кабину водителя, смотрю в наклеенные на неё графики и ведомственные инструкции – такая меня тоска взяла. И я подумал: «Что-то зря я в армию пошёл!»…

Женщины не должны охранять виноградники!

Едем на грузовике «Урал» из полка на базу. Расстояние – восемьдесят километров по отличной асфальтированной трассе. Вокруг бескрайние виноградники. В кабине нас четверо: водитель – сержант Амреев из Алма-Аты, я, мой лейтенант, такой же пацан, на год меня старше, и прапорщик Кулиев – местный азербайджанец, ему тридцать пять лет. Остановились «отлить». Встали, пописали. Лейтенант говорит:

– Давайте винограду наберём!

– Давай.

Набрали винограда около килограмма в мою панаму – будем ехать, в дороге жевать. Так, ради забавы. Всё развлечение.

И вдруг слышим, с середины виноградника женщина кричит и бежит к нам: « Что виноград рвёте?! А?! Что рвёте?! А?!».

Лейтенант:

– Ходу, парни, уезжаем!

Мы уже собрались в кабину лезть, и тут прапорщик Кулиев оценил обстановку:

– Да она здесь одна! Сейчас я её вые…у!

Мы такие обалдели: «Точно!».

И она тут же почувствовала неладное. Осеклась, остановилась. Вокруг бескрайние виноградники, она одна, четыре мужика военных с хитрыми улыбками на лицах… Как она влупила обратно! Только пятки засверкали!

Ну, мы посмеялись, и поехали дальше…

Женщины не должны охранять виноградники!

У, сука!

Сидим в оцеплении – наблюдаем, чтобы гражданские не забрели на территорию манёвров. Сидим на вершине самой высокой горы. Ночь. Великолепный обзор. Луна висит огромная. Светло и холодно. Лето, но холодно. В Закавказье так – днём изнурительная жара, ночью холод неимоверный. Мы в обычных камуфляжах. Два младших сержанта. Я и Гена. Радиостанция. Полная экипировка – автоматы АКС, четыре магазина по тридцать патронов, у каждого несколько наступательных гранат РГД-5 (радиус поражения пять метров) – ты кидаешь гранату во врага во время атаки на пятнадцать– двадцать метров и бежишь к нему навстречу, она взрывается, но тебя не успевает достать. Классическая наступательная граната. Лимонка. Есть ещё оборонительные Ф-200. Там разлёт осколков двести метров. Сидишь за стеной, идёт вражеская атака, ты раз её на улицу. Шёлк. И нет никого на улице. Зачёт.

Так вот, сидим, замерзаем. А камни огромные вокруг. Они за день накалились на солнце. Очень, очень тёплые. И медленно отдают тепло. Мы с Геной прижались к одному камню в виде плиты – высота метра полтора, плоский, толщина сантиметров двадцать, широкий – нас за ним не видно совсем. Слышим – шум: бежит куча народа.

Гена дёрнулся:

– Наши! Разведрота!

Я рыкнул, понимая всю серьёзность ситуации:

– Сиди, затаись! Это они нам друзья, когда мы в полку. А тут идут учения. Они нас в плен возьмут показательно, поглумятся дурацкими шуткам и перед начальством выставят лохами, а себе заработают поощрительные баллы. И старлей у них долбадон ещё тот! Ты-то всего не знаешь ещё, а я здесь старожил!

Мы с Геной отслужили по полгода, только он недавно прибыл из учебки, где постигал специальность командира БМП-2, там же получил звание младшего сержанта, а я звание получил здесь, в полку, всё начальство знало меня лично, ко всем я был вхож напрямую (штабная крыса), и звали все меня не по фамилии или званию, а по имени. Алёша. И старшим в наряде по оцеплению был я, потому сказал:

– Рот закрыл, и затаись.

Сидим за камнем. Высота камня полтора метра. Сидим. Два вооружённых мужика. Ну и что, что нам по девятнадцать лет. Уже боевой опыт имеется. Мы с виду котята, а на самом деле реальные бойцы. С выдержанными, стальными нервами и безжалостными сердцами.

Уже успели ожесточиться за полгода.

Как писал наш знаменитый новосибирский поэт, погибший в 23 года на войне Борис Богатков: «Нас не надо жалеть, ведь и мы б никого не жалели».

Что правда, то правда…

Ночь, но от Луны светло. Свет такой поганый: «Эта ночь хороша для смерти и зла!».