Забавы Непостижимого (СИ)

С тех пор каждую вторую луну после праздника урожая смертный состязался с богом. Не каждому игроку удавалось повторить достижение Синдры. Если Мюзига разочаровывал исход схватки, страдал весь Ватан. Гибли озимые, замерзали овцы на нижних пастбищах, а провизии едва хватало, чтобы с грехом пополам дотянуть до весны. Однажды, после самого неудачного поединка, закончившегося испепелением царевича Азаранга, возжелавшего славы, но не имевшего должных талантов, король Ватана попытался запретить это состязание. Правитель издал указ, в котором игра смертного с богом приравнивалась к святотатству и каралась смертью. Этот опрометчивый поступок венценосной особы не смог прервать традицию. На следующий год, во вторую луну после праздника урожая, когда дерзновенный смертный не явился после заката в молитвенный зал, Непостижимый предстал ночью перед жрецами из Айна Занг в самом грозном своём воплощении и пообещал расправиться с любым, кто посмеет лишить его любимой забавы. Утром короля Ватана нашли мёртвым в собственной спальне. Его наследник, едва взойдя на престол, тут же отменил злополучный указ и повелел немедленно провести Великую игру после заката...

Последний луч уходящего светила проник через распахнутые двери храма и окрасил алтарь в яркие цвета. Керуз повернулся к священному камню и остолбенел: окутанная рыжеватым сиянием, ниша в монолите казалась воротами в иной мир, мир богов. Жрецы зажгли свечи в ятовых шандалах. Затем служки затворили огромные двери, украшенные дивной резьбой. Юноша пожалел, что не рассмотрел её как следует при солнечном свете. Поговаривали, что на массивных створках, покрытых чёрным лаком, показывалась вся история монастыря Айна Занг, который древностью превосходил весь Ватан.

Жрецы начали стучать в тимпаны, настроенные в две долины. Под ритмичный грохот на столе Великой игры служки установили салиндрам, кусок горной породы, похожий на гигантский женский гребень, изогнутый дугой. В передней части камня, как зубы у хищного зверя, выделялись пещерные сосульки. Керуз много слышал об этом чудесном инструменте, но видел его впервые. Сафет рассказывал, что салиндрам, как и стол, возник в храме Непостижимого перед началом первой Великой игры. Мюзиг предложил его Синдре, дабы испытать дерзкого. И тот справился, а, значит, справится и Керуз. Сафет считал своего ученика более талантливым и лучше подготовленным к состязанию, чем первый мастер игры.

В храме всё стихло. Жрецы воззрились на Керуза, от чего тот испытал на миг неприятное ощущение. Юноша почувствовал себя мухой, застрявшей в паутине, извивающейся под взглядом четырёх пар холодных безжалостных глаз. По спине пробежали мурашки, а на лбу выступил холодный пот. Но Керуз тут же встряхнул головой, избавляясь от наваждения. На самом деле, от него ждут ритуальной фразы, которая начинает Великую игру. И юноша произнёс ломким от волнения голосом:

- О, Непостижимый! Снизойди до простого смертного! Я вызываю тебя на поединок!

Сначала ничего не происходило. В молитвенном зале было слышно, как потрескивают свечи из шаньего жира на своих подставках. Керуз ощутил, как птицей колотится его собственное сердце, пытаясь вырваться из груди. А вдруг Мюзиг посчитал, что он недостоин? А может Непостижимому наскучило забавляться с людьми и он больше не появится в храме? Пока юноша думал об этом, в нише священного монолита тьма стала плотной и совсем уж непроницаемой для тусклого света свечей, а потом из неё выплыло нечто. Когда Керуз пытался разглядеть то, что появилось из алтаря, глаза отказывались фокусироваться, а голова начинала кружиться. Казалось, что он падает в бездонный колодец и воспаряет в небеса в одно и то же время. То, что он рассматривал, было невероятно огромно, но сконцентрировано в столь малом объёме, что разум отказывался это принимать. Сделав несколько безуспешных попыток рассмотреть оппонента, юноша снова почувствовал, что взгляды жрецов направлены на него. Похоже, что он опять что-то забыл. Ну, конечно же! Первый ход следовало делать смертному.