Забавы Палача

– Это Петер устроил, – сказала она. – У нас тут есть сосед. Он живет в поселке, но его хлев недалеко от нашего. Мы доим по очереди.

– Так вы здесь не совсем одна.

– Вилли умеет обращаться с коровами, – отозвалась Врени, – но ему уже за шестьдесят, он вечно думает о чем-то своем и не слишком любит разговоры.

– Значит, вы все-таки одиноки.

– Да, – сказала она. – Да, одинока. – Несколько секунд прошли в молчании; затем она встала и занялась кухонными делами. И вдруг, стоя у раковины спиной к Фицдуэйну, разрыдалась бурно, неудержимо.

Фицдуэйн подошел к ней и, желая утешить, положил руки ей на плечи. Ее спина напряглась. Он сделал движение, собираясь обнять ее, но она сердито оттолкнула его. Ее рука так сильно сжимала край раковины, что побелели костяшки пальцев.

– Вы не знаете, во что ввязались, – сказала она. – Я была дурой, что разговаривала с вами. Это не ваше дело. Вы не понимаете, как все сложно. Сидели бы у себя в Ирландии.

Он начал было говорить что-то, но она повернулась к нему и закричала. Лицо ее было искажено злостью и страхом. Голос ломался.

– Идиот! Неужели вы не понимаете, что уже слишком поздно? Все зашло слишком далеко! Я не могу ничего изменить, и мне никто не поможет. Никто!

Врени выскочила из кухни в гостиную, захлопнув за собой дверь. Баночка с шелушеным рисом, стоявшая на краю одной из полок, свалилась на пол. Он слышал, как зазвонил телефон и Врени сняла трубку. Она говорила мало. Однажды, когда она повысила голос, он услышал слово, повторенное несколько раз: это было слово “ней”, то есть “нет” на швейцарском диалекте. Он вернулся за стол, чтобы покончить с завтраком.

Минут через пять Врени тихо вошла в кухню. Лицо ее было пепельно-серым. Он едва разобрал, что она говорит.

– Лучше уезжайте, – сказала она. – Сейчас. – Она сунула ему в руку маленький пакет – что-то размером с кофейную банку, завернутое в бумагу. Потом на несколько секунд приникла губами к его щеке и крепко обняла. – Спасибо за попытку, – сказала она, – но уже слишком поздно. – Затем она повернулась и вышла из комнаты. Произнося последние слова, Врени почти не глядела на него. По лицу ее текли слезы. Фицдуэйн понимал, что расспрашивать ее в таком состоянии бесполезно – можно только вконец испортить дело.

Он не торопясь пошел по тропинке в Хайлигеншвенди. За ночь мокрая грязь подмерзла, и под ногами похрустывал тонкий ледок. Горная дорога тоже обледенела, поэтому Фицдуэйн вел машину медленно и осторожно. Он то и дело поглядывал в зеркальце заднего вида и несколько раз останавливался полюбоваться пейзажем. Однажды он быстро достал фотоаппарат для съемок на большом расстоянии и успел сфотографировать мотоциклиста, который демонстрировал свое умение справляться с поворотами на обледеневшем “серпантине”. Увидев, что его снимают, мотоциклист нажал на газ и скрылся за выступом горы, не ответив на приветственный жест Фицдуэйна.

Фицдуэйн перекусил в Интерлакене, прогулялся по нему, как настоящий турист, и, умиротворенный, поехал дальше в Берн. На окраине города мотоциклист отстал от него, и Фицдуэйн был даже огорчен этим. Неплохо было бы выяснить, кто же все-таки его преследует. Он начинал подумывать, что зря оставил дома пуленепробиваемый жилет. Похоже, что Швейцария не такая уж спокойная страна.

Фицдуэйн решил, что пришла пора посетить оружейный магазин.

Глава тринадцатая

Фицдуэйн интересовался оружием – его научили разбираться в нем еще в молодые годы – и, пользуясь своей уединенностью на родном острове, не слишком строго соблюдал жесткие ирландские законы, касающиеся его хранения и использования. В Ирландии требовалось разрешение на покупку даже относительно безобидной вещи вроде духового ружья, а раздобыть лицензию на пистолет было почти невозможно. Оружейных магазинов насчитывалось лишь несколько на всю страну, и выбор в них был весьма ограниченный.

Попав же в Швейцарию, Фицдуэйн обнаружил, что местные жители просто обожают стрелковое оружие во всех его видах, от мушкетов, заряжающихся черным порохом, до спортивных винтовок с высокой точностью стрельбы. Они прекрасно умели и делать оружие, и стрелять из него – последнее, впрочем, было неудивительно, так как практиковались они постоянно.

Оружейный магазин Фицдуэйн нашел, прибегнув к простейшей уловке, а именно, двинувшись следом за респектабельным пожилым бюргером в деловом костюме, который нес винтовку с той же небрежностью, с какой лондонцы носят зонтики. Прохожих это зрелище, как видно, нисколько не смущало. Фицдуэйну пришло в голову, что этот добропорядочный гражданин может направляться к себе в офис, чтобы застрелить шефа, или надеется успеть продырявить любовника своей жены прежде, чем кончится обеденный перерыв. Пожалуй, оба этих варианта обещали ему одинаково приятное времяпрепровождение.