Забавы жестоких богов

— По правде говоря, мне там не по себе, в детской. Я уже такая большая и взрослая. Изменились привычки и запросы. А тут уголок детства. В доме много свободных комнат. Кстати, ты заметил, я почти полностью скопировала обстановку. А здесь будет жить моя дочь или мой сын, если, конечно, у меня появятся дети… И, разумеется, останется этот дом.

— Будет, — твердо пообещал Эндфилд. — Дом будет точно.

Ника прижалась к нему, взъерошила ему волосы.

— Хвастунишка, — в глазах и голосе девушки, несмотря на шутливый тон, мелькнула тревога перед неизвестным будущим.

— Джек, а ты любишь детей?

— Если честно — не знаю.

— Я бы родила тебе мальчика, которого ты научил быть таким же сильным, как ты, или девочку, маленькую Нику, которая, когда я состарюсь, напоминала бы тебе, какая я была красивая.

— Что ты говоришь, — Джек с ужасом посмотрел на нее, остро осознав, что пройдет сто пятьдесят, сто семьдесят лет и милое лицо Ники пересекут морщины, глаза потеряют блеск, тело — гибкость. Патриции живут долго, но и они не в силах без конца сопротивляться времени, несмотря на все достижения медицины. Я бы хотел, чтобы ты была вечно молодой. Не хочу даже представлять тебя старой.

— Хорошо, — засмеялась она. — Я останусь такой всегда. Но и ты не старей.

— Я попробую. «Драконы» живут вечно, если…

— Если их не убивают, — девушка нахмурилась. — Как моего папу.

— Этого ты от меня не дождешься.

— Обещай мне.

— Клянусь.

— Ну ладно.

Ника повеселела и даже стала подталкивать Эндфилда бедром, а тот опустил руку ниже талии и стал гладить девушку по заду. Они успели дойти до ее комнаты, когда княжна спросила:

— И все же, ты хотел бы ребенка? Он бы тебя папкой звал. От меня он получил бы титул и деньги. В конце концов я и сейчас бессовестно богата.

— А от меня драные штаны и три медальки на память об отцовской службе.

— Ты дурак противный!! — Ника освободилась и стала колотить его по голове, плечам, спине. — Гад… Чтобы я больше такого не слышала! Сейчас пойдем смотреть дальше.

Девушка стояла не на шутку рассерженная, раскрасневшаяся. Эндфилд посмотрел на княжну и почувствовал, как он ее хочет.

— Леди, а что это за комнатка? — Джек резко втянул ее в спальню и, несмотря на шумные протесты, повалил на кровать.

В этот вечер Капитан в полной мере ощутил, какая Ника горячая, страстная женщина…

Потом они лежали, отдыхая. Спать было рано, и девушка спросила:

— Помнишь, Джек, ты говорил о некрасивой истории, когда тебя отправили в школу Патруля?

— Было такое.

— Расскажи.

— Не-а.

— Ну Джек, я хочу знать.

— А зачем? Дело старое, да и вспоминать неприятно.

— Милый. Хочется понять, как блестящий юноша оказался в «гадюшнике», «школе камикадзе» или как ее там еще называют…

— Полегче с моей альма-матер, — улыбка потухла на лице Эндфилда. — Но если ты так настаиваешь, то пожалуйста. Это глупая, печальная история.

— И в ней замешана женщина. — Ника внимательно посмотрела на Капитана.

— Да. Правда, не так, как ты думаешь. В конце третьего курса нас отправили на практику, закартографировать недавно открытую и почти не изученную планету. Мы считали, что нам очень повезло, ведь обычно курсантов засылали в миры, которые до дыр проглядели целые поколения школяров, дали сверхсовременный, как нам казалось, корабль. На самом деле это была грузо-пассажирская модификация модели «С-33», прототипа «Дракона-1», одного из первых кораблей, способного совершать гиперпрыжки без помощи колец нуль-транспортировки.

Ну, в общем, конструкции было почти четыре тысячи лет. Летала и управлялась она крайне плохо, впрочем, как и УТК, и УТТК — ужас военных курсантов. Часто потом я думал, что если не разбился в золотые годы учения, то мне нечего уже бояться. До того, как был сбит в первый раз, разумеется…

Обычно гражданских курсантов мучили полетами на «Пионерах» примерно той же давности. Там одна смена вахты была 80 человек: на двигателях, на реакторах, в навигационной рубке…

— Джек, это все очень интересно, — демонстративно зевая, произнесла Ника.

— В экипаже было 22 человека. Я был назначен капитаном, Глеб Быков старшим помощником. Впервые мы почувствовали свободу. Никаких инструкторов, никаких преподавателей. Против обыкновения, психологам удалось подобрать действительно дружный экипаж. Никаких стукачей, тупиц и рьяных служак. Только умные, в меру раскрепощенные, современные молодые люди, которым приелась «метода обучения» седой старины.

Ну, соответственно, все дружно на практику плюнули, потихоньку сдирали данные автоматического картографа, вместо того чтобы запускать исследовательские зонды, проводить триангуляцию, пользуясь циркулем и линейкой на стереораспечатках.

Целыми днями ребята купались, загорали, а я указывал в отчетах липовое количество запусков и даже заставил компьютер выдавать обмерные листы с уже готовыми дырками от иголок.

Среди нас была девушка, одна из немногих на курсе. Звали ее Анна. Разумеется, курсанты вокруг нее так и вились. Ее официальным ухажером был Глеб, а когда приходилось разбираться, он часто выставлял меня в качестве аргумента:

— Ты что, был его ударной силой?