Забавы жестоких богов

– Я хотел, раз он сам того желает, задействовать Эндфилда в системе института 21-13, того, который занимается разработкой нового оружия и средств защиты. Пусть себе работает. Ожидаемый результат перекрывает все риски с его ненадежностью. В конце концов его можно и убрать. И вообще я не думаю, что Эндфилд представляет опасность.

– Знаешь ли, Юрчик, мне кажется, я поняла, почему ты так долго сидел в полковниках. Ты хотел добиться лучшего результата. То, что кажется хорошим тебе, не всегда может удовлетворить вышестоящего начальника. Ему виднее, что хорошо, а что нет. Не всегда очевидная выгода лучше. И вообще, что ты в него вцепился? Мало ли таких людишек, изобретателей. Не будет его, будет другой. Их много там, на сухом и пыльном шарике, – Ника лениво указала в сторону окна во всю стену, где плыла планета Победа. – И еще запомни, глупенький. Государство – это я. Главный закон – мое желание. Хочу мучить Джека и буду, пусть хоть небо на землю валится. А ты, мой милый, запомни: как пришло, так и уйти может. Я имею в виду твое генеральство.

Он в ярости ударил по клавише выключения:

– Да подавись ты, курва ебаная моим генеральством. Ишь ты, благодетельница. Дали блядине власть, теперь и творит, что ее пизда пожелает. Да тебя вся контора перла куда хотела. Ишь ты, выслала себе тепленькое местечко, тупица…

Лазарев и дальше хотел поливать Нику, но Управительница Жизни появилась на экране. Юрий похолодел, в животе нехорошо заныло. И только тогда он заметил, что девушка смеется и не пытается скрыть веселья.

– Браво, Счастливчик! А я все думала, разозлишься ты или нет. Может, с тебя еще будет толк. Но запомни, пожалуйста, – Ника покачала пальчиком, ее лицо стало злым и жестким, – ни во сне, ни наяву, ни пьяный, ни трезвый не думай, что можешь орать на меня, когда я этого не хочу. Наказание будет страшным… – Неожиданно девушка ласково улыбнулась ему. – Ставки должны быть высоки. Зайди ко мне через пятнадцать минут, поговорим об Эндфилде по-человечески.

Управительница Жизни приняла Юрия в уютном кабинете, где беседовала лишь с особо доверенными лицами и друзьями. Прочие же должны были выслушивать сидящую на золотом троне Живую Богиню стоя, в холодном и неуютном зале для аудиенций. Управительница Жизни в последнее время стала носить этакие полупрозрачные кусочки материи, которые еще больше подчеркивали ее соблазнительное тело, но теперь она была одета строго и скромно. Вся энергия Лазарева ушла на крик, и теперь он лишь соглашался с ней, выталкивая свой страх вместе с поспешными: “Будет сделано”, “Конечно”, “Разумеется”.

– И еще. Пусть месяц-другой погуляет свободно. Это притупляет бдительность. Только не давай ему делать деньги. У него мания грести под себя зеленые бумажки. Пусть приложит силы, поразвлекается… Потом мы начнем.

– Ника, а ты не боишься, – спросил генерал, внутренне содрогаясь от необходимости противоречить, – что в один прекрасный день Эндфилд захватит крейсер и разнесет эту планету вместе с нами?

– Ты будешь так неискусен в защите? – спросила она таким тоном, что Лазарева снова прошиб пот. Девушка поднялась и прошлась по комнате, приложив в раздумье руку к щеке. – Я предусмотрела и это. На подобный случай у меня в запасе будет команда других Управителей Жизни. Мы вызовем его в особый, недоступный смертным мир и проучим наглеца. Уничтожим его навсегда.

– Правда? – Юрий повеселел. – Надеюсь, вы справитесь.

– Не сомневайся. Сила Управителей Жизни ужасна. Не дай Бог какому-либо живому существу испытать его на себе.

– И все-таки почему? Зачем разрушать, если можно использовать в своих интересах?

– Природа слишком щедро наградила его. Капитан Электронная Отмычка не будет верен. Истинная верность основана на сознании слабости перед общей силой. А как волка ни корми, он все в лес смотрит. Обойдемся без Эндфилда. Лучше иметь десяток преданных тупиц, чем одного гения себе на уме.

– О, госпожа, – впервые назвал ее так Лазарев. – Великий боже, как ты права.

– Подожди называть меня так, – Ника подошла сзади к генералу и положила руки ему на плечи. – Я хотела бы, чтобы ты помнил, что я просто слабая женщина, которая нуждается в заботе и любви.

– Но ты же не любишь меня, – с горечью в голосе сказал он, обмякая под ее ласковыми руками.

– Я любила тебя. Скоро ты снова будешь молодым, и я снова все вспомню. Нам ведь было хорошо вместе. А Джек… Он все равно, как бы ни старался, умрет, и умрет мучительно, потеряв все, что имеет, изверясь в своих силах и дойдя до глубочайшего отчаяния.

– Зачем? – с ужасом спросил генерал. – Неужели ты его так ненавидишь?