Забери мою боль

Его убили. Подло, низко и бесчестно. Потап заслуживал честного боя. И в нем он, бесспорно, одержал бы победу. Но эти отвратительные твари знали, что так они не одолеют его. Ни за что. Поэтому напали. Прямо у дверей клуба. Он погиб, и мы все осиротели в момент.

Это было общее горе. На парней было страшно смотреть. Такие потерянные, испуганные мальчишки. Он был для них больше, чем просто тренером. Он был для них всем.

Похороны прошли будто в тумане. Ничего не помню – огромный комок боли давил на сердце, лишая возможности мыслить и чувствовать что-то еще. Все держалось на Луке и Остапе. Ребята взяли на себя организацию. Юлька была в истерике. На середине процессии ей стало так плохо, что пришлось вызвать скорую. Если честно, я всегда думала, что она с Потапом только из-за выгоды. Но сейчас, смотря в ее убитые горем глаза, я чувствовала себя сволочью за те мысли.

Я старалась помогать им. Быть нужной, быть поддержкой. Но, кажется, и мои силы на исходе. Потому что Илай закрылся от меня.

После того, как новость о смерти Потапа подтвердилась, он словно с ума сошел. Ни слова не сказал, сорвался куда-то прямо из больницы. До похорон я так и не видела его. Лука успокаивал, обещал, что присмотрит. И он присматривал, как мог. Вот только все деструктивное, что сидело в глубине души Илая, вышло на поверхность. Он сорвался. Каждую минуту он уничтожал себя, как мог. Сначала изнурительной тренировкой. После больницы он заявился в зал и полночи тягал железо, тренировался до рвоты. Вставал и шел снова, доводя свой организм до непозволительной грани. Я знала, что так ему легче и только так сейчас он способен пережить все то, что произошло. Но когда Илай отключился, просто рухнул в один момент без сознания – это сломало меня окончательно.

Ребята привели его в чувства. Лука пытался поговорить с ним, но он даже слушать его не стал. На меня… на меня Илай и смотреть отказывался. Я старалась относиться и к этому с пониманием, но боль была такой, что скулы сводило.

Домой он явился перед похоронами. Принял душ и молча одел костюм, который я приготовила для него. Таня осталась с Евой, а мы поехали на похороны. И за весь путь он даже за руку меня не взял. Илай закрылся. Целенаправленно отталкивал меня. Я не могла понять почему, и мне было страшно. Я чувствовала его боль, она лавиной проносилась по каждому нервному окончанию. Она сносила все на своем пути, она убивала меня. А он… он даже слезинки не проронил на погребении. Илай был пьян. И как только закончилось все, он просто уехал в клуб, оставив меня там.

Лука забрал меня с собой с кладбища. Помню, как села на заднее его машины, а там уже была Марика. Помню, как она посмотрела на меня… жалобно, огромными от ужаса глазами. А потом молча, ни слова не проронив, обняла меня. И в этот момент я впервые разрыдалась. Я плакала и плакала, сотрясаясь всем телом. Мне было так плохо и страшно! Я чувствовала себя ненужной ему… вдруг ставшей чужой. А она молчала. Просто обнимала меня и гладила по спине.

– Девочки, приехали, – голос Луки вырвал из забытья. Я отстранилась от Марики и взяла протянутый ей платок.

– Спасибо, – смахнула с глаз слезы.

– Он не прав, Нин. Он ведет себя как маленький эгоист. Но только так он может справиться с болью…

Я знала, что она права. И я не обижалась на Илая. Но мне все равно было больно. Я видела, как все ребята объединились. Как каждый поддерживал друг друга. Лука и Остап столько сделали! Даже Танк был рядом и помогал. А он… Словно я была больше ему не нужна. Он так решил, даже не спросив.

Мы вышли из машины. Парковка клуба была заставлена авто. Сегодня здесь собрались все. Потап был настоящим мужчиной и другом. Вот только мать Илая не пришла… Я слышала, как Нейман-младший спрашивал у Луки о ней. И видела, как мелькнула боль в его глазах, когда Варламов сказал, что женщина не придет.

В зале был поставлен огромный стол. Гости устраивались за ним. Я отправилась с Марикой в кухню помогать девочкам. Увидев у плиты Катю, была, мягко сказать, удивлена.

– Привет, – она посмотрела на меня. В глазах у девушки стояли слезы. Я кивнула.

– Где Илай?

Я пожала плечами.

– Уехал куда-то с похорон.

Катя подошла и обняла меня. Крепко-крепко. Я зажмурилась, желая прогнать очередной приступ боли.

– Спасибо тебе. Спасибо, что пришла, – прошептала еле слышно, потому что голоса вдруг не стало совсем.

Она отстранилась. По щекам девушки потекли слезы.

– Нарежь овощи, хорошо? – спросила, покосившись мне за спину. Я обернулась и увидела вошедшего в комнату Луку. Он застыл на месте. Стоял и смотрел на Катю.

– Да, конечно, – я подошла к разделочной доске. Принялась нарезать салат.

– Лука, мы можем поговорить? – услышала ее тихий голос. Он напрягся.

– О чем? Мне кажется, ты уже все сказала, что хотела…

– Послушай, я… я была не права. Я просто была так зла на тебя, я так переживала… – она начинает плакать. Я вижу, как Лука поднимает голову вверх, прикрывает глаза. А когда опускает их на Катю, они уже вновь совершенно без эмоций.

– Я с тобой, Кать. И разделю наше общее горе. Но между мной и тобой больше ничего не может быть.