Забери мою боль

Марика молчала. Да и что она могла мне сказать? Я и сама все понимала. У них горе, Потап был самым близким именно для Илая и Юльки. А я тут со своей ревностью. К черту. Не хочу об этом думать. Главное, чтобы Еве стало лучше, с остальным решим.

Я поднялась по ступенькам на свой этаж, позвонила в дверь. Ева должна была уже проснуться. Спустя несколько секунд на пороге показалась Таня. Выглядела она очень взволнованно.

– Как Ева? – тут же спросила, проходя внутрь, и, не дождавшись ее ответа, проскочила в комнату. Ева сидела на диване, играла с Пальмой, рядом на столе был практически съеденный завтрак. Выдохнула, про себя подумав, раз есть аппетит, значит, дела идут хорошо.

– Тань, а чего ты напряженная-то такая? – я оборачиваюсь к девушке, но не договорив, вздрагиваю от испуга. Замираю в первые секунды, решив, что это сон.

Он улыбается. Сидит в кресле Илая в углу комнаты, крутит в руках один из его кубков.

– Ну, здравствуй, жена. Вот я и нашел тебя, – произносит он с улыбкой, от которой поджилки трясутся.

Я пячусь назад, едва ли не падая на диван к Еве. Малышка поднимает на меня взгляд, смотрит так взволнованно.

– Мам, я не хочу, чтобы мы уезжали. Папа говорит, что он заберет нас. А как же дядя Илай?

По коже озноб бежит. Костя смеется.

– Правда, мама, как же Илай? Как же твой трахарь? Где он? Я так хотел увидеться с ним, поговорить. Нам ведь теперь как-то нужно решить вопрос с тобой, – на этих словах он резко швыряет кубок в стену. Он разбивается, разлетаясь на осколки. А я прижимаю к себе дочку.

– Не нужно… – с губ рвется жалобный шепот. Мне страшно. Уже забытое чувство вновь овладевает каждым органом. Он поднимается и направляется ко мне. И я уже знаю, что будет больно. Очень больно.

Смотрю на него сквозь слезы, а в душе горечь разливается. Я так надеялась, так хотела стать счастливой. И я была. Все эти месяцы рядом с Илаем. Но он не оставит меня в покое. И глупо было верить в обратное…

– Дай мне хотя бы отвести Еву в спальню. Не нужно, чтобы она видела… – срывается шепот с губ.

– Чтобы она видела?! – взрывается он, а в следующую секунду вспыхивает моя скула от нестерпимой боли. Голова звенит от удара и меня отбрасывает на спинку дивана.

– Мамочка! Мама! – испуганно вскрикивает дочка, роняя Пальму на пол. Щенок начинает лаять, пытаясь защитить нас.

– Ева, иди в спальню. Пожалуйста, иди, – схватив ее за плечики, смотрю в ее глаза испуганные. Дочка плачет, жмется ко мне. Тогда я делаю это с нажимом.

– Ева, ты должна забрать Пальму и пойти в комнату! Я скоро приду.

Малышка всхлипывает, но, встретившись с моим строгим взглядом, кивает. Спрыгнув с дивана, хватает на руки щенка и убегает в спальню.

Он стоит рядом. Смотрит на меня, наблюдает, издеваясь. Я не поднимаю головы – боюсь. Боюсь, что снова будет больно. И на одном ударе он не остановится. Никогда не мог остановиться.

– Простите, – раздается жалобный голос. Мы поднимаем глаза на звук. В дверях стоит Таня. Жмется к проему.

– Отпустите меня, пожалуйста. Мне нужно идти… – я читаю страх в ее глазах.

– А, это наша нянечка, – ухмыляется Костя. Он подходит к ней. Таня буквально вжимает голову в плечи. А я посматриваю по сторонам. Вытаскиваю незаметно телефон, пока он не видит меня, и набираю номер Илая.

– Ты уйдешь, но я должен тебя предупредить, – произносит тихим голосом, ведя пальцем по ее ключицам. – Та тварь, что забрала мою жену, чемпион ваш недоделанный… он сдохнет скоро. А жену свою и ребенка я заберу. И ни одна мразь мне не помешает. Видела моих ребят? – он тянется к ее волосам. Она кивает, едва ли не падая в обморок, когда он сжимает ее хвост пятерней.

– Так вот, я пущу тебя по кругу, отдам тебя им, если узнаю, что ты хотя бы слово кому-то сказала. Ни обо мне, ни о Нинель ты не знаешь ничего. Поняла?

Она кивает.

– У тебя ведь семья есть. Я и их вырежу в случае твоего непослушания. Ты все поняла?

– Д-да..

Я слышу, как из динамика раздается голос автомата.

– Абонент выключен… – прикрываю глаза. Хочется кричать от безысходности. Где же ты, Илай?

В этот момент Костя оборачивается ко мне.

– Кому звонишь? – улыбается, делая знак Тане, чтобы уходила.

– Нина, прости… – в ее глазах слезы. Я сжимаю рукой телефон, понимая, что это конец. Он закончит то, что не закончил в прошлый раз. Он убьет меня.

Я киваю Нине. И не обижаюсь на нее. Не имею права. Она все делает правильно. Слышу, как хлопает входная дверь, и она выбегает.

Костя подходит. Возвышается надо мной, широко расставив свои ноги. Мне страшно. Я не знаю, что он сделает в следующую секунду. Да все что угодно!

Чувствую его хватку на своих волосах. Он начинает тянуть их. Больно тянуть, заставляя сползти с дивана. Он ставит меня на колени.

– Ну и? Какого было трахаться с другим, а? Понравилось?

Он мерзок. Я ненавижу этого ублюдка. Но в нашем городе он как бог. Никто ему не может перечить.

– Все становится на свои места, Нинель. Абсолютно все… Знал ли я, что сев в машину к своему начальнику, увижу тебя, сбежавшую женушку, – он присел рядом, в глаза мои впился. Его подбородок трясся, он был на пределе. Это самое страшное его состояние.