Заберите вашего сына (СИ)

Сама хозяйка комнаты сопит на диване, который явно раскладывается в кровать. Обняв подушку и свернувшись калачиком, спит, накинув капюшон домашней толстовки с небольшими ушами на голову. Ваза с лилиями стоит на столе. В очередной раз берет гордость, хотя очень удивлен тому факту, что ей раньше никогда не дарили лилии. Аккуратно присаживаюсь на край и убираю волосы с лица, проведя подушечками пальцев по нежной коже. Точно маленький мопс она хрюкает и пытается отмахнуться, бормоча:

— Восемь, два, четыре… зеленый слон… баран… два барана… — какой-то бессвязный поток, ее телефон зажат в руке и зарядка держится на честном слове, грозя вылететь из гнезда розетки. Поправляю ее, склонившись ниже.

— Барана, — снова произносит сонно, не отрывая глаз. — Надоел рогатый…

— Привыкай, бараны очень упрямые, — хохочу тихо, прикасаясь губами к ее губам в легком поцелуе.

Мне бы отстранится, только она хватает за рубашку с неожиданной силой и тянет на себя, заставляя повалится прямо на нее. Едва успеваю опереться руками в постель, притормозив свое падение и касаюсь губами кончика носа, который она морщит.

— Амиран-баран, — снова выдыхает, отчего закатываю глаза и осторожно приподнимаю ее, поправляя подушку.

Странно, никогда за собой не замечал особой тяги заботиться о ком-то. Тем более о женщине до такой степени. Все заканчивалось всегда на утро после хорошей ночи, а теперь сижу, подгибаю одеяло и сравниваю Лилю сейчас с той рыжей лопоухой девчонкой из школы. Была ли Магазинчикова красива в выпускном классе? Скорее нет, чем да. Рядом с той же Грозновой, Сорокиной и Айваровой не шла ни в какое сравнение. Зато сейчас расцвела по-настоящему, только авантюризм свой не утратила. Если раньше по кустам выслеживала парочек в классе да последние сплетни школьные, теперь лезет в самое пекло.

— Там звоночек дрынькнул, — слышу голос Антонины Васильевны, с интересом смотрящей на нас. Убираю руки, улыбаясь женщине.

— Скажи-ка мне, восточный красавчик из арабских сказок, — от сравнения с арабом передергивает и «шерсть на загривке» дыбом встает, но молчу. Аж перекреститься захотелось и крест нательный поцеловать.

— Что сказать? — интересуюсь, не прекратив поглаживать Лилю по волосам почти неосознанно и это не ускользает от пристального взгляда бабушки Магазина.

— Чем она тебя так привлекла? — спрашивает, вскинув тонкие брови. — Только про душу мне не ври, в школе вы не слишком общались, а уж за сутки явно ты там ничего не рассмотрел, — с сарказмом добавляет, вызвав неконтролируемый смех. Особенно, если вспомнить наше «свидание».

— Она зачитала мне лекцию про всех членов партии ЦК КПСС, начиная с 1917, - ржу уже откровенно, замечая расширившиеся зрачки Антонины Васильевны. Она совершенно невоспитанно свистит, махая рукой.

— Ой не могу, вот дурная девчонка, — хохочет, выходя из комнаты. — Виола, ты слышала? А ты говорила: зачем, мама, ты ей всю эту историческую фигню в голову вбиваешь!

Ей Богу. Эти женщины великолепны.

Лиля так и не проснулась. Оставив поцелуй напоследок с тихим обещанием обязательно приехать к ней завтра прямо на ухо, выхожу из комнаты. Прощание занимает несколько минут, напоследок инструктирую что делать с остальной едой. Главное, чтобы мясо в холодильник поставили, остальное неважно. Виолетта приобнимает напоследок. Антонина Васильевна громко чмокает в щеку, оставив красный след от помады прямо с правой стороны на щетине.

— Отвезти тебя? — вскидывает брови Виола, удерживая входную дверь, пока набрасываю пальто и перематываю шарф.

— Нет, сейчас водитель отца приедет, — отвечаю устало, галантно попрощавшись с каждой. На сегодня реально выдохся. Голова снова начинает болеть, телефон зарядился совсем чуть-чуть и надо решить парочку вопросов прежде, чем поеду отсыпаться. — Лиле скажите: я завтра заеду, — четко произношу, выходя из квартиры и доставая сигареты.

Уже во дворе замечаю Гошу в машине и кивнув ему, забираюсь в салон, выдыхая дым в приоткрытое окно.

— Куда-то поедем, Амиран Давидович? — четко произносить, чуть повернув голову в мою сторону. Тру подбородок, устало откидывая голову на мягкое кожаное сиденье бронированного Мерседеса отца и приоткрываю на секунду слезящиеся от боли и усталости глаза.

— В «Опал», — называю клуб Николая Левановича, задрав рукав зимнего пальто и глядя на время. — есть у меня вопросы по теме его работников.

— Разобраться? — снова спрашивает Гоша, однако только качаю головой.

— Нет, он же подписал все бумаги. Просто хочу уточнить, дабы его люди больше вольностей в отношении гостей не позволяли, — сухо отзываюсь, стряхивая пепел и выбрасывая окурок. — Еще кое-что. Кого из ребят отец приставил к Магазинчиковым?

— Леху Столина, а что? — удивляется водитель, покосившись на меня в зеркале заднего вида. — Он пасет Виолетту Сергеевну и Лилию Алексеевну с Антониной Васильевной…