Заберу тебя у отца (СИ)

– И мы уедем домой с папой, – заканчиваю мысль, сама морщась на этих словах.

– Это то, чего ты хочешь? Странно, но до этого ты была непреклонна, и говорила, что уж лучше совсем на улице, чем к отцу.

Почему он так злится?

Нет, серьезно.

Я внимательно смотрю на мужчину, который сверлит меня взглядом, и не могу понять, что не так. Я же предлагаю отличный вариант – папа не будет ни о чем знать, я вернусь домой, и все станет на круги своя. Так почему Роб выглядит так, словно это самый худший вариант из возможных?!

– Я не в состоянии сейчас бороться со всем этим, – тихо говорю я, и мой тон словно попадает куда-то в нужное место мужчины, который мгновенно переводит дыхание, и теперь смотрит искренне, без злости, – если нужно, я вернусь к отцу. Знаю, что мы не сможем ужиться на одной территории с его правилами, но, в конце-то концов, никто не помешает мне съехать еще раз.

К тому же с тем, как спас меня Роб, денег на дальнейшую самостоятельную жизнь у меня просто нет. Но это я, конечно, озвучивать не стану.

– Софа.

Роб осторожно берет мою руку, разворачивая ладонью вверх, и кладет в нее таблетки. Взглядом, полным каких-то совсем не подходящих для приема лекарства чувств, просит меня выпить – и я проглатываю пилюли, запивая остывшим чаем.

– Следующую дозу дам через четыре часа, – удовлетворенно кивает Роб, и, пока я удивленно приподнимаю брови, укладывает меня обратно в кровать. Мужчина спокойно укрывает меня со всех сторон одеялом, и затем приближает лицо, глядя спокойно и уверенно.

И так, что у меня буквально в лихорадке бьется сердце.

– Я разве говорил что-то на счет того, чтобы ты разбиралась с проблемами? – невероятно ласково шепчет он, и мне почти не верится, что строгий отстраненный Роб правда произносит такое, – все, что от тебя сейчас требуется, так это отдыхать и набираться сил. Выздоравливать как можно скорее. А все остальное я решу сам.

Он напоследок аккуратно касается губами моего лба, чуть беспокойно вздыхает от того, насколько он горячий, и встает, быстрым шагом выходя из комнаты.

Туда, где его ждет мой отец, который, я уверена, уже запланировал шестнадцать разных сценариев того, что тут происходит и не менее тридцати поводов убить мужчину. Абсолютно безнаказанных, между прочим.

И мне страшно от того, что конкретно решит сказать Роб, чтобы решить проблему. Правду? А какая она – эта правда? Я не знала, в каком мы сейчас статусе, но точно понимала, что не просто знакомые.

И явно не любовники.

Я прячу нос под одеяло, изо всех сил прислушиваясь, и пытаясь уловить крики. Но их нет – полная тишина, как будто мужчины просто пьют там молча кофе, а не обсуждает судьбоносные для меня вопросы.

Если бы мне не было так плохо, я бы стояла сейчас там, рядом с Робом. Однозначно – потому что это наше совместное дело, а не его одного. Но вынуждена сейчас лежа в теплой кровати с температурой, признаться себе самой – фраза «я сам решу все проблемы» – самая сексуальная, которую я когда-либо слышала.

И я точно запру в памяти его голос в этом моменте, чтобы открывать и смаковать эти ноты. Не важно даже, что между нами будет дальше – это мой личный кусочек полного экстаза, который уже никто не заберет назад.

Ну почему там так тихо?! Может, все не так уж плохо, и папа сможет воспринять информацию адекватно…

– Я тебя нахрен уволю!!! Тебя не возьмет ни одна вшивая контора после того, что ты сделал!!! – раздается из кухни зычный крик отца, и я застываю, не в силах даже вздрогнуть, – ты… Я тебе верил как самому себе! Обмануть так…

– Я никого не обманывал! – твердо и громко говорит Роб, не переходя на крик, – это недоразумение…

Недоразумение?! Он так про меня или про наши недоотношения?

Я прислушиваюсь, но кроме отборного мата отца разобрать ничего не в силах. Роб пытается вставить хоть слово – но отец рвет и мечет, и, кажется, это худшая реакция из всех возможных.

После этой мысли я слышу, как отец замолкает, а затем весьма четко раздается звук удара по телу, и еле слышное «о-ох». В этот момент я не выдерживаю, и встаю с постели, хоть в глазах все кружится и больше всего на свете хочется лечь.

Держась за стену, я двигаюсь в сторону двери, и успеваю увидеть, как отец шарахает входной дверью, выходя на улицу. Спешу на кухню, и вижу присевшего на стул Роба, который морщится, держась за бок.

Черт!

– Роб, он что…

– Чего встала? Брысь в постель.

– Тебе очень больно?

Я, наконец, добираюсь до него – и мужчина просто подхватывает меня, заключая в свои объятия, и не позволяя осесть на пол. Обнимает, пряча лицо где-то в районе груди, и, хоть мне кажется, что так ему больнее, не выпускает, крепко держа в своих руках.

– Еще и босиком, – выдыхает он, и усаживает к себе на колени, совершенно точно плюя на свои удобства.

– Папа тебя ударил. И уволил, – говорю то, что кажется самым важным, – что ты ему сказал? Что ты и я…

Роб поднимает голову, затем смотрит на меня, и… Улыбается?

Так, а у кого здесь вообще температура?

– Ты бредишь? – трогаю его лоб, но Роб отмахивается, и издает невеселый смешок.

– Нет, Соф. Просто я даже не успел сказать ему ничего про тебя.

Стоп, что?