Забирай мое сердце

Неопределенно качаю головой, натянув одеяло до подбородка. Для него — это да, сильно сказать такое. Да и в принципе, начать со мной разговаривать открыто об оголенном, начать объяснять хоть что-либо. Ник больше поступками проблемы решает, а вот слова выливать вообще не его. Я так понимаю, это только меня касается, с другими было проще во всех отношениях. Хотя может и резковато все получается, но уж как умеет, тут ничего не изменится думаю. Поэтому пользуюсь моментом, выдаю то, что беспокоит пока больше всего.

— Не передергивай больше слова о любви…при всех… Это не шутки.

— Шутки? Ты серьезно? То есть я, по-твоему, в игры играю? Или что? — нагоняет градус.

— Зачем ты там назвал меня любимой при этих гадюках?

Мой вопрос, точнее претензия, подводит черту его терпения. Вижу. Не любит, когда оспаривают его действия. Поняла уже.

— Да, блядь, потому что ты моя любимая! И я когда хочу, и при ком хочу, так и проецирую. Запретишь?

Перекрывает всё эти слова. Прибивают неопровержимой правдой. Шахов сейчас воплощение сильнейшей неоспоримой истины. Не в достижении чего-то сейчас говорит, просто подчеркивает очевидное.

— Нет? — теперь у меня судорожно сжимается горло. — Ну…нет.

— Привыкай! — припечатывает несносный человек, опять приказывает!

Нет, ну как у него получается доводить своей упертой безаппеляционностью? Начинаю бурлить как чайник. Почему он так со мной? Я ему что, дура бессловесная? Вскакиваю, как ужаленная на постели и копирую его позу. Приближаю свое лицо и выпуливаю.

— Не приказывай мне! Я тебе не домашняя болонка!

— Лен, я и вправду тебя сейчас задушу. Сколько можно? — напрягается Шахов. Потом заваливает меня на постель и накрывает нас прохладной простыней, сбросив при этом одеяло на пол. Обнимает и закидывает на меня ногу. — Скажи, что не так?

Ок, если пошел на примирение (надолго ли?), вывалю что беспокоит. Иначе ссориться будем все время. Все скажу, по пунктам. Может решим проблему раз и навсегда. Надеюсь на это.

— Хорошо. Первое. Ты собственник и дикарь. — неожиданно слышу смешок. Чрезвычайно ободряюсь и вещаю дальше. — Второе. Слово компромисс тебе не доступно. Третье. Да, меня бесит твое прошлое. Четвертое. Я не обещаю, что при встрече с твоей компашкой, а тем паче девицами, буду вести себя хорошо.

— Я и не просил об этом. — приподнимает Ник голову.

— Пятое! Ты говорил о любви, так? — прищуриваю один глаз.

Шахов кивает и очень открыто, без всяких подвохов смотрит на меня.

— Да. И что?

— Так вот, Шахов. Все чувства только между нами. Это принадлежит только нам! Больше никому. Слышим об этом только ты и я. Свидетелей нет! — тычу пальцем ему в грудь.

— Хорошо, — просто соглашается. — Мне отвечать?

— Как угодно. — оставляю за ним право, хотя подзуживает услышать что-либо.

Он выбирает пояснение. Так и лежим. Ник обнимает меня и перетаскивает себе на грудь, гладит волосы. Находит мое ухо и полушепотом выдает.

— Да, я дикарь, захватчик, собственник. А знаешь почему? — мотаю головой. — Я скажу. — немного обдумывает. — Все люди по сути своей продажные, понимаешь? Они согласны на все при выборе личного комфорта и выгоды. Меры у всех разные, и цена тоже разная. Я рано понял, что все, понимаешь, все можно купить. Разные виды удовольствия, девок, любые разновидности секса, все что захочешь, на что хватит ресурсов. Так вот, я всего этого нажрался по самые ноздри, до блевотни. Отсюда фрифлай, серф и тому подобное. Уход от реальности своеобразный, я этим живу, веришь? — осторожно киваю. — Ты…развернула мою жизнь. Еще тогда, когда у тебя тачка сломалась. С таким важным видом на движок смотрела. — Ник тихо смеется.

— Ну да! — присоединяюсь. — Видел бы себя! «Ключи у тебя есть?» — передразниваю его — А я стою и умираю. Боже, какие ключи…

Шахов бегло целует меня и продолжает. Мгновенно затихаю и ловлю каждое слово.

— Потом душ, бассейн, автобус. Это все сбивало сильнее, резче. — пауза. — Моя привычная и очень удобная жизнь рушилась. Ты крутила мне мозг уже тогда. Это бесило, но и отказаться не мог. Решил, что пересплю и все. Хотя видел, что цепляю тебя тоже…- тяжело вздыхает и ищет мой взгляд. — Ведь так? — осторожно киваю — Прости, что говорю, но должен…Хочу, чтобы поняла. Колебался…тогда…но не устоял перед ебучим соблазном…И получилось то, что получилось. Прости меня! — крепче прижимает, а я замираю. — Твой крик, твои…горькие…печальные…и такие пронзительные слезы…- громко сглатывает — размазали по стенам. И тогда я понял, что попал. Не просто попал, хуже. Знаешь, почему уехал? — мотаю головой, уткнувшись ему в шею. — Ночевал бы у твоих дверей тогда. Натура…Закрывал бы гельштат…И черт знает, что бы вышло из этого. Я подумал, что тогда без шансов тебя вернуть. Близко бы не подпустила. Сука…Как мне было стыдно… Там, на океане умирал без тебя. Догадываешься почему?

— Нет. — шелест вылетает, звука нет.

— Ты другая. Тебе не нужна вся мишура, о которой выше сказал. Ты искренняя, смелая, без второго дна. Ты такая вопреки всему, наперекор, понимаешь? Я иным рядом с тобой становлюсь. То, что красивая, сама знаешь. Ты настоящая!