Забирая Еву

— Кирилл стал домогаться меня, — звучит ее тихий, лишенный эмоций голос. — После похорон периодически бросал намеки…Потом, в день его назначения на должность, напился и, закрывшись со мной в кабинете, пытался изнасиловать. Словно безумный был. Говорил, как сильно Егора ненавидит. И что все из-за него. И я ему нужна просто в качестве мести. Избил, одежду порвал. Я уже думала - все. Если закончит начатое, и я живой останусь, сама на себя руки наложу… Но меня спас Жорик. Заявился в отдел и услышал возню в кабинете. Вырубил его бутылкой из-под шампанского. Мы убежали. Заявление я не стала подавать. Посчитала, что тягаться с ним бесполезно. Куча связей, денег. Решила просто втихую уволиться. На следующий день приехала сюда. Хотела просто поддержки … — горький смешок слетает с ее губ. Ева неотрывно смотрит на свои тонкие руки. Трет запястья, на которых красными бороздами следы моей трусости.

Из груди помимо воли рвется рычание. Леша бросает на меня предостерегающий взгляд. Зажмуриваюсь, сжимаю виски, пытаюсь успокоиться.

— В день моего возвращения у подъезда меня скрутили двое мужчин. Привезли в психушку. Сдали санитарам. Огромные такие, под два метра ростом. Скрутили меня насильно и поволокли внутрь. Я отбивалась изо всех сил, но один из них, самый здоровый, схватил за шею и придавил лицом к койке. Привязали мои руки к кровати. Говорят, пока не подпишешь заявление, что по собственному желанию легла, мы тебя не выпустим. Ушли, оставили с тремя больными. По всей видимости, это отделение для буйных было. Все, как и я, привязаны. Но лежат как овощи, наверное, обдолбанные, — она произносит это так спокойно, а меня трясет от ярости.

— Я держалась изо всех сил. Но вы просто не представляете, что значит лежать распятой, не иметь возможности даже пошевелиться. Но самое гадкое не это, — снова смех с ее губ, словно контрольный выстрел в голову. - Ходить под себя…я просто сдохнуть хотела...

— Б*ть, — вскакиваю, подаюсь к ней. Но Леша преграждает мне путь. Помню, бл*ть, помню: никаких контактов телесных без ее согласия.

— Продолжай, Ева, — говорит он, дождавшись, когда я займу прежнее место.

— Если ему так тяжело слушать, пусть уйдет. Я его не держу, — произносит она, поднимая глаза на друга.

— Коль, выйди, — хмурится Леша.

— Нет.

Спустя пару минут тишины, она продолжает.

— Я подписала все, что мне дали. Еще удивлялась, к чему такие трудности? Вкололи бы мне чего-нибудь - и дело в шляпе. Все подписала бы. А потом поняла почему. От этого дерьма живым трупом становишься. Овощем. Какая тут подпись? А потом он пришел. Кирилл. Словно поиздеваться явился. Говорит, ничего личного, просто подстраховка, чтобы я не вздумала в полицию пойти. Ведь теперь мне никто не поверит, кто будет слушать чокнутую?

***

Когда мы выходим с Лехой на улицу, меня трясет. Я просто не могу найти себе места. Нервно расхаживаю по двору. Леха наблюдает за мной, курит.

— Пропусти меня к нему, — подхожу к нему вплотную, смотрю в глаза.

— Коль, у тебя окончательно чердак поехал? – сплевывает сигарету.

— Я спокойно спать не буду, пока эта мразь небо коптит, — цежу сквозь зубы, прожигая его взглядом.

— Коль, не маленький вроде. Что, не знаешь, как красиво сделать? Устрою я тебе все, в лучшем виде, понял?!

— Только, чтобы это было медленно и мучительно. И чтобы он знал, из-за кого.

Леша кивает и, попрощавшись, направляется в сторону припаркованной у дома машины.

Захожу в дом. Проверяю Еву. Уснула. Лежит, отвернувшись к стенке. Мать на кухне занимается хозяйством.

— Мам, мне улетать нужно. Завтра с утра совещание важное, никак не могу пропустить. Ты присмотри за ней, если что, звони Лехе или Артуру.

— Хорошо, сынок, не беспокойся, — мама, отложив дела, подходит и присаживается рядом.

— Я приеду в пятницу. Да, кстати, что за девочка у нас в доме?

Странно, мой вопрос заставляет мать покраснеть и опустить глаза. Теперь она разглядывает свои руки. Нервничает.

— Ох, сыночек, не совсем подходящее время сейчас об этом говорить…

— Мам, говори, как есть.

— Это Кристиночка. Девочка - наша соседка. Через два дома от нас живет. Коль, у нее такое горе в семье случилось… Отчим ее напился до чертиков, начал буянить. Мать ее ножом пырнул. Умерла она… Девочка совсем одна осталась. Если мы не поможем, Коль, ее в детский дом отдадут, — произносит дрожащим от волнения голосом, а глаза уже на мокром месте.

— А мы тут при чем?