Забить гол (ЛП)

И это было правдой. В других отношениях не было никаких угроз, неуверенностей по поводу будущего, но Энди была непредсказуемым явлением. Мы не могли дать друг другу никаких обещаний, потому что было нечего обещать. Мы разделяли общие мгновения — крошечные, украденные моменты, которые больше казались неправильными, чем правильными. Она не принадлежала мне и никогда не будет, я понимал это и чувствовал каждый раз, когда она была рядом. Вот почему я помечал территорию, но также я был осторожен, потому что Энди была как дым: если я попытаюсь схватить ее, она ускользнет сквозь мои пальцы. Моей единственной надеждой было поддерживать пламя в этом огне.

— Ты скучаешь по своему брату? — спросила Энди, так неожиданно сменив тему, что мне потребовалось мгновение собраться с мыслями.

— Скучаю ли я по нему ежедневно? — спросил я. — Нет.

Она склонила голову набок и ждала, что я продолжу. Мне нравилось, что Энди всегда была готова выслушать меня, но ненавидел мысль, что она зациклилась на этой теме.

Я уступил, уставившись на кожаный диван позади ее плеча.

— Самая худшая часть в том, что иногда я хочу, чтобы он был жив, но не для того, чтобы он вернул свою жизнь, а чтобы у меня была моя.

Слова казались безумными, когда я произнес их вслух. Я наделся, что из-за музыки Энди их не услышит.

— Ты правда не должен на ней жениться, — сказала она, вытянув руку, чтобы коснуться моей. Я сжал ее в кулаках на коленях, даже не осознавая.

Я пожал плечами.

— Почему мы это обсуждаем?

— Потому что я продолжаю пытаться держаться от тебя подальше и, тем не менее, сижу здесь, пока во мне просыпаются чувства к мужчине, который собирается жениться на ком-то другом. Как это возможно? Почему я вообще здесь прямо сейчас?

Я наклонился вперед и поставил напиток на столик перед нами.

— Ты здесь, потому что я хочу этого.

Она вздохнула с дрожью.

— Посмотри вверх, — сказал я, наклоняя ее подбородок, чтобы заставить ее увидеть свое отражение в разбитом стекле. Как хорошая девочка она подчинилась. Она смотрела на меня в отражении, когда я скользнул рукой по ее бедру, поднимая ее красное платье выше.

— Ты чувствуешь, как быстро бьется твое сердце? Как сильно ты хочешь, чтобы я наклонился и провел губами по твоей коже? По нежному участку прямо здесь?

Я убрал ее волосы в сторону и прижался губами к ее шее. Она задрожала, но ее глаза были прикованы к потолку.

Я мог видеть очертание ее груди, тяжелой и обнаженной под ее платьем. Она бы идеально поместилась в моих руках. Я прижался в еще одном поцелуе к ее шее и ее соски затвердели, умоляя о моем рте.

Затем она повернулась, может, чтобы оттолкнуть меня или притянуть ближе, но я не дал ей шанса заговорить. Я наклонился вперед и обрушил свои губы на ее, с жадностью поглощая. Обхватил ее за талию одной рукой, а другую поднял к ее шее, запуская пальцы ей в волосы. Первые секунды она была шокирована, поэтому замерла напротив меня, а ее пульс участился до бешеного ритма. Энди прижала руки к моей груди, чтобы оттолкнуть, но, в конце концов, прижала меня ближе, страстно целуя в ответ.

Я целовал ее так, будто у меня больше не будет шанса. Музыка заглушала наши стоны, но я чувствовал, как она прижимала меня ближе, подталкивая продолжить. Я провел рукой по ее обнаженной спине, и она задрожала под моим прикосновением.

Энди прильнула ко мне, я почувствовал, что еще одна унция решимости растаяла. Я потянулся, чтобы развязать черную ленточку на ее маске, но она отстранилась и помотала головой.

— Оставь ее.

В ней была тьма, которую я не хотел испытывать. Я оставил ее маску и провел руками по спине, чтобы обхватить ее тонкую талию. Я ждал, что она остановит меня и закончит эту ночь прямо здесь. Энди провела пальцем вдоль моего подбородка, изучая черты лица. Ее глаза следовали за рукой, оставляя пламя после прикосновений. Она наклонилась вперед и прижалась в быстром поцелуе к моим губам — нежном и мягком, перед тем как я закрыл глаза.

— Сегодня я не хочу, чтобы мы были Энди и Фредди.

Тон в ее голосе разрывал мое сердце.

Она прижалась губами к моей шее и спрятала свое лицо в воротнике моей рубашки.

Я покачал головой и прижал ее к себе.

— Мы не должны быть ими.

Это я и имел в виду. Мы были одни на этом черном диване в уголке, чтобы сделать свой собственный мир. Никто не заметил, когда моя рука скользнула вверх под ее платье, и никто не обратил внимание, когда я проводил пальцами по внутренней стороне ее бедра, прямо по шелковому материалу, отделяющему меня от нее. Она прижала губы к моим и вцепилась пальцами в мою руку. Когда я провел большим пальцем по ее клитору, ее стон был едва слышным. Я хотел подняться и сорвать колонки со стены, чтобы лучше слышать звук ее удовольствия.

Может, из-за масок, а может, это магия Рио, но в воздухе будто что-то витало — обещание удовольствия, от чего остановиться было невозможно.

— Ты единственная, кого я хочу. Ты, — прошептал я ей правду, несмотря на то, что будет больно, когда нас снова накроет реальность.