Забить гол

Гребаный ад.

Я и забыл, что в штатах они задают подобные вопросы.

Что, по ее мнению, я должен сделать? Проиграть?

— Да, Нэнси. В этом план, — сказал я невозмутимо.

На ее лице появилась фальшивая улыбка, из-за чего оно стало казаться кривым.

— Ты знаешь, Фредди, твоя репутация определенно опережает тебя — даже по ту сторону Атлантики, — хихикнула она. — Все знают тебя как «плохого парня» в плавании.

Камера приблизилась к моему лицу, и я посмотрел на Нэнси, нахмурившись.

— Это был вопрос?

Она запнулась и поправила лацкан на своем пиджаке. Я не так уж легко переживал интервью. Я был здесь тридцать секунд, а мне уже хотелось уйти, и не было никакого смысла юлить. Никогда не любил прессу. И никогда не хотел давать интервью. Мой менеджер настоял на этом, поэтому вот что она получила — десять минут неловкого эфирного времени.

— Ты прав. Я такая глупая. Я хотела спросить: каково это быть «плохим парнем» в плавании?

Я рассмеялся.

— Ты должна спросить моего товарища по команде, Тома. Он флиртует с гораздо большим количеством женщин, чем я.

Это была ложь, но мне нужно было как-то ответить на ее вопрос.

Как вообще можно кого-то назвать «плохим парнем» в плавании?

Я никогда снова не смогу трахаться, если буду называть себя так.

— Ох, уверена, что ты скромничаешь.

Я не ответил, и она начала копаться в своих карточках, чтобы найти следующий вопрос.

— Эм, Фредди… — пролепетала она, глядя в камеру, перед тем как обратиться ко мне. — Прошло четыре года с твоих последних Олимпийских игр, и как я понимаю, с тех пор много чего изменилось для тебя. Ты не против поделиться подробностями об…

Я покачал головой, прерывая ее. Я знал, что мой менеджер предоставил определенный перечень тем, что были под запретом.

— Нэнси, предполагалось, что это интервью будет о плавании.

Она широко улыбнулась.

— И так и будет! Я обещаю. Просто наши зрители умирают, как хотят узнать ваши планы с прекрасной Кэролайн.

Я встал и потянулся к своему микрофону.

— Извини, Нэнси. Пока мои соревнования не закончатся, мое внимание будет сосредоточено только на бассейне.

Я протянул микрофон оператору, когда выходил из студии. Том не переставал смеяться, пока мы не оказались на улице.

Кретин.

Они, вероятно, не смогли выйти в эфир.

Прошло меньше двух минут, но мне все равно. СМИ были стервятниками. Они напишут то, что хотят, неважно, буду ли я притворяться джентльменом с хорошими манерами.

— Фредди, расскажи нам, ты планируешь побить рекорд, который установил во время игр в Лондоне? — сказал Том, прилагая все усилия, чтобы как можно лучше изобразить Нэнси.

— Точно! — рассмеялся я и толкнул его в плечо. — Конечно, я здесь, чтобы побить свой гребаный рекорд.

— Ты на самом деле имел в виду то, что сказал ей? — он выглядел озадаченным. — Насчет внимания, сосредоточенном на бассейне?

— Что? А что, у тебя уже есть какие-то планы для нас? — спросил я, вытаскивая свой телефон. Там уже было три пропущенных звонка от моего менеджера — она хотела дать мне нагоняй за то, что пропустил интервью — но я решил проигнорировать ее.

— Кое-кто из пловцов направляются к Брайану, но думаю, что мы должны посетить вечеринку, которую устаивают бразильские пловчихи. Вечеринка тематическая и все такое.

Звучит смехотворно.

— Какая тематика?

— На приглашении в фейсбуке написано «Кубик Рубика».

Я остановился и повернулся к нему.

— Они издеваются?

Глава 3

Энди

Мы были в Рио всего несколько часов, но я, Кинсли и Бекка уже начали обживаться. Мы жили на том же самом этаже, что и наша команда, и, хотя у каждой из нас была своя спальня и ванная, мы, вероятно, все равно будем повсюду ходить вместе. Даже сейчас они сидели в моей комнате, наблюдая, как я роюсь в своей одежде, вместо того чтобы распаковывать свою.

— Что именно означает вечеринка «Кубик Рубика»? — спросила Бекка.

— Все просто: все одеваются в одежду разных цветов — красные футболки, голубые шорты, зеленые носки, что угодно, и как только ты оказываешься на вечеринке, то должен поменяться одеждой с людьми, пока не будешь одет в одном цвете.

Кинсли хмыкнула.

— Похоже на оправдание, чтобы увидеть людей в их нижнем белье.

Я бросила чемодан на кровать.

— Да, ну, разве это не основной смысл жизни?

Мне не нужно было оборачиваться через плечо, чтобы знать, что они обменялись своими привычными обеспокоенными взглядами. Они не привыкли видеть меня с этой стороны. В Лос-Анджелесе я редко куда-то ходила, но только потому, что весь мой день — с утра до 6 вечера — был посвящен футболу.

— У вас девочки, есть какая-нибудь фиолетовая или оранжевая одежда, которую я могла бы одолжить? — спросила я, доставая голубую майку и подходящие красные шорты. В моем чемодане было столько красной, белой и синей одежды, что хватило бы на всю жизнь. Нам ее выдали оптом, как только мы были призваны в национальную сборную.

— Думаю, что это будет смотреться лучше, — сказала Кинсли, обходя меня и доставая огромную белую шерстяную толстовку, которую я упаковала на всякий случай.