Заблудились в трех нарративах. Инфантильный социализм стал новой религией Большого Запада

Как заметил в своей Discrimination and Disparities блистательный экономист и мыслитель Томас Соуэлл (кстати, чернокожий) — ни в одном из  когда-либо существовавших человеческих обществ, в том числе и в нынешних США, индивидуальные экономические бенефиты не распределялись в точном соответствии с индивидуальными достоинствами. Проблема в том, что минусы этого несправедливого общества гораздо меньше, чем минусы той утопии, которую инфантильные социалисты обещают построить.

Можете нам, русским, поверить в этом вопросе. Мы эксперты. Мы в этой утопии жили.

Активисты

Активисты движения BLM.

 Фото: Reuters

Третье, что нужно для успеха революции, — это нетерпимые активисты, способные навязывать обществу программы, абсурдные с точки зрения здравого смысла, но укрепляющие статус активистов.

Люди редко объединяются вокруг разумных вещей. Люди гораздо чаще объединяются вокруг деструктивных мемов. Скажите «небо голубое» — и вы не построите вокруг себя секту своих последователей. Но скажите: «небо желтое, а все, кто говорит иначе, — расисты», — и у вас отличные шансы.

Типичным примером такого деструктивного мема является требование defund the police («лишить полицию средств») и cancel the police («распустить полицию»);

или внесенный в Конгресс BREATH Act, который требует, в числе прочего, закрытия всех федеральных тюрем и выплаты репараций наркоманам и проституткам.

С точки зрения здравого смысла, это требование абсурдно. Если в черных кварталах внутренних городов, где до 25% молодежи имеет криминальный опыт, убрать полицию, то власть в этих кварталах будет принадлежать бандам. Это точно не улучшит положения людей. Если полиция плоха (как, например, в России), то ее надо не отменять, а реформировать. Полиция в Грузии была ужасная, но Саакашвили не отменил ее, а реформировал. Если бы он ее отменил, то Грузией правили бы воры.

Однако требование отмены полиции и не апеллирует к здравому смыслу. Оно апеллирует к инфантильной психике — психике человека, который никогда не берет на себя ответственности за свои поступки и всегда возлагает ее на других. С точки зрения этого требования в том, что Майкл ограбил ларек, виноваты все — среда, общество, учителя и копы, которые его задержали. Не виноват только один человек — Майкл. Он — жертва. Копы — преступники.

Кроме того, это требование позволяет организации, которая его выдвинула, закрепить свое лидирующее положение.

Тремя важными особенностями современной чернокожей общины в США является высокая доля (75%) детей, растущих без отцов (в 1965 г., до появления системы велфера, эта доля была 25%), высокая доля (41%) людей, сидящих на велфере, и низкая доля (18% восьмиклассников) людей, которые умеют свободно читать, вызванная особой культурой внутренних городов, где ученики в школах зачастую не только отказываются учиться «белым наукам», но и запрещают учиться тем, кто хочет это делать.

Нетрудно заметить, что если черные кварталы будут контролироваться бандами, то все эти особенности будут только усиливаться. Карьерные возможности чернокожих будут уменьшаться, расовое неравенство — усиливаться. Отношения между социальными группами, обученными «белым наукам», с одной стороны, и социальной группой, управляемой бандами, с другой, станут аналогичны отношениям между евреями и палестинцами, а BLM займет при этом то же место, что и ХАМАС, — то есть место организации, которая ставит себе заведомо невыполнимые цели, чтобы низвести контролируемое ею общество в состояние нищеты и тоталитарного консенсуса.

В этом перевернутом мире те, кто совершил преступление, — жертвы. Все, кто им пытается помешать, — преступники.

Эта позиция настолько безумна, что, перефразируя Томаса Соуелла, — надо быть интеллектуалом, чтобы в нее поверить.

В нее и не верят.

Несмотря на усиленную пропаганду, за дефинансирование полиции выступают только  29%. 70% американцев не считают, что BLM улучшило расовые отношения.

Две трети англичан поддерживают британского премьера Джонсона, который отказался вставать на колени.

Но голоса тех, кто против этой новой ортодоксии, — не слышны. Согласно новой тоталитарной политкорретности, сменившей устаревшую «расистскую» концепцию свободы слова, свобода слова распространяется только на тех, кто проповедует догму, а догма эта, как и всякая ортодоксия, колеблется вместе с линией партии. То, что вчера еще было мейстримом, сегодня оказывается ужасной ересью.