Заблудившаяся муза

– Это мадемуазель выписана из Парижа, – парировал Казимирчик, игриво косясь на Розу, – а насчет повара я пока вовсе не уверен… Как тут в рассуждении трюфелей?

Вновь приободрившаяся Роза, чуя солидный счет, сообщила, что трюфели подают на загляденье.

– Трюфели, пожалуй, можно, – объявил Казимир. – Еще салат а-ля вьеннуаз, икры, только смотри, лежалую не смей подавать. Кулебяку по-московски, бёф де норманди с грибами… И душеньке того же самого, – заключил он.

– Смею порекомендовать уху-с, – наклонившись, интимно прошептал официант. – Наша уха чудо как хороша.

– Рыба? – Казимирчик скривился. – Да в ней костей не соберешь, в ухе твоей… Нет, не буду уху, – капризно сказал он и махнул салфеткой.

– А кто тебя разыграл? – спросила Роза, когда официант удалился.

– Меня?

– Да, ты говорил, что у тебя что-то случилось.

– Случилось? – поднял брови Казимирчик. – Представь себе, я невесту потерял. Богатую! И все из-за козней этих… этих…

– Бедный! – посочувствовала Роза. – А дуэль тут при чем?

– Потому что я буду мстить, – важно ответил ее собеседник. – Найду его и вызову на дуэль. Непременно! Он же мне, лайдак[11], из этого ресторана звонил.

– Котик, – капризно сказала Роза, обмахиваясь веером, – я ничего не понимаю.

– То, что со мной произошло, просто ужасно! – простонал Казимирчик. – Вот послушай: я же работаю с утра до ночи… – «Кем я работаю? Матка бозка, этого еще не хватало…» – Ну, не с утра до ночи, но я занят… И вот вчера вечером, в десять или около того, звонит мне домой какой-то пан и говорит, что моя невеста сейчас встречается… встречается с другим! – Казимир испустил душераздирающий стон и схватился за голову. – Боже! И я, бросив все дела, мчусь на другой конец города… к ней! А ее родители очень строгих правил… Я был вне себя, я был уверен, что она меня обманывает! И я там такого наговорил… Теперь мне отказали от дома… помолвка расторгнута! И только потом, хорошенько все обдумав, я понял, что меня самым невероятным образом провели… Один бог знает, удастся ли мне все поправить! И тот, кто звонил, наверняка рассчитывал, что я взбешусь от ревности и сам все испорчу…

«Интересно, – думал Казимирчик, яростно растирая глаза, – уже пора пускать слезу или нет?»

– Ну, ну, котик, – успокаивающе сказала Роза, похлопав его по плечу. – Ей-богу, она того не стоит… Давай лучше выпьем!

– Выпьем, душенька, выпьем, – тотчас же согласился Казимир, оставив глаза в покое. «Нет, еще не время заливаться слезами…» – Только, знаешь, я не злопамятный человек, но иногда я все-таки злопамятный… Я хочу его найти, того, кто мне позвонил и разрушил все мое счастье. Он мне за все ответит!

– Как же ты его найдешь? – спросила Роза, опрокидывая бокал с легкостью, которой позавидовал бы гусарский ротмистр.

– У меня есть подозрения, – важно ответил Казимир, принимаясь за еду. – Я имею понимание, кто мог желать мне зла… И главное – он звонил вчера из этого ресторана. Мне бы только понять, Лукашевич это был или Обнорский. Лукашевич – он высокий, брюнет и с усиками. Обнорский – низкий и блондин, но тоже с усиками. Они оба, как только меня встречают, прямо с уст источают мед… твое здоровье… но я-то знаю, что они лайдаки. О, они оба давно точат наглые зубы на панну Зосю и ее приданое…

Он разошелся до того, что вилкой в воздухе обрисовал воздушную фигуру несуществующей панны Зоси и более солидным контуром – размеры ее приданого. Да что там Зося – Казимир видел своих воображаемых соперников так отчетливо, что мог бы любому рассказать о них множество подробностей. Обнорский наглый, скалит зубы и за спиной отпускает грязные шуточки; Лукашевич говорит басом, щурит глаза и вечно недоплачивает по счетам. Роза призадумалась.

– Говоришь, вчера звонил? Поставишь шампанское, если я узнаю, кто это был?

– Поставлю. Слово дворянина!

– Самое лучшее?

– Три бутылки, – отважно объявил Казимир. Море ему было по колено, потому что Амалия все-таки раскошелилась не только на широкое гуляние, но и на разбитие зеркал без последующего занесения в протокол.

– Ух, как ты мне нравишься! – вскричала Роза в экстазе. – Не обижайся, пан, но коза твоя Зося… Щас мы мигом узнаем, кто тебе звонил.

Она завертелась на стуле, подозвала одного официанта, с бритым и наглым лицом, потом другого, худосочного и заморенного, затем кого-то из оркестра, а также девушку «от заведения», скучавшую в углу. Казимир поглядел на то, как блестят глаза Розы, как она спрашивает, кивает, улыбается, машет веером, смеется, запрокидывая голову, сообразил, что все двинулось в нужном направлении, и повеселел.

«И какого черта я взял трюфели? – думал он, механически жуя. – Я же терпеть их не могу. Вот икра – та совсем другое дело…»

– Слушай сюда, пан, – сказала Роза, нагибаясь через стол. – Короче, вчера вечером у телефона был газетчик Смолов, он часто тут вертится… Но Гришка-буфетчик говорит, что он был часов в девять, не позже, заметку диктовал. Потом офицеры напились и стали с пьяных глаз названивать чуть ли не во дворец… только скоро из кабинетов спустился какой-то полковник и так их приструнил, что они рады были убраться восвояси.