Заблудившаяся муза

– Гаврилу Сидоровича сразу же задержали, – мрачно сказал Леденцов. Щека его слегка подергивалась в нервном тике. – И знаете, он даже ничего не отрицал… то есть молчал и не отпирался, что убил задержанного. Мне пришлось вести его в камеру… я не утерпел и спросил, зачем он это сделал, разве он не понимал… А он только посмотрел на меня и с некоторым презрением сказал: «Милый человек, мне семью кормить надо, а на казенной службе не разживешься…» – Гиацинт закусил губу. – А я думал, что знал его… хорошо к нему относился… Да мы все хорошо к нему относились…

У Амалии заныл правый висок, и она стала нервно растирать его своей тонкой рукой.

– Это тот самый Гаврила Сидорович, который при обходе домов выяснил, где живет Черемушкин, и задержал его?

– Он самый, Амалия Константиновна.

– Значит, тогда он был образцовый полицейский, а всего через несколько часов стал убийцей… Надо выяснить, кто заплатил ему, кто подбил его убить Черемушкина.

– Александр Богданович уже занимается этим, Амалия Константиновна. Он… он… Может быть, негоже так говорить о начальстве, но он в бешенстве… Если бы он вчера не стал ждать и сразу же дожал Черемушкина…

– Теперь нет смысла рассуждать об этом, – сказала Амалия несчастным голосом.

Но Леденцов все-таки высказал то, что было у него на уме с того самого мгновения, когда он узнал о смерти ключевого свидетеля:

– Мне почему-то кажется, что, если бы на месте господина Зимородкова были вы, вы бы не совершили такой ошибки… Ведь даже ваш дядя сумел разговорить работников ресторана там, где я не справился…

Ах вот, значит, почему он пришел…

– Гиацинт Христофорович, – не удержалась Амалия, – скажите, а почему вы вообще пошли в полицию? Мне кажется, что вы имели возможность выбрать и другой род деятельности…

Леденцов нахмурился, и Амалия поняла, что для молодого сыщика это была больная тема.

– Я пошел в полицию, чтобы преступления не оставались безнаказанными… Вот.

– Это имеет для вас значение? Вы когда-то сами столкнулись с…

– Да. Мой отец тиранил мою мать и довел ее до самоубийства. Она повесилась, и это я нашел ее тело.

– Что было потом? – спросила Амалия после паузы.

– Потом? Я рассказал на следствии все, что знал, и отец меня проклял. Тем не менее я добился того, что привлек к нему внимание, и его обследовал врач. Он установил, что мой отец уже давно психически болен. Если бы я раньше обратился в полицию и не молчал, возможно, мою мать удалось бы спасти. Я тоже сообщник преступления, Амалия Константиновна, – медленно проговорил Леденцов, – и это останется со мной на всю жизнь.

Амалии было уже неловко, что она вообще начала этот разговор. Есть такие драмы – и такие раны – которых лучше не касаться, пусть даже из самых лучших побуждений.

Поэтому она сказала:

– Нам надо отыскать человека, который убил Ольгу Верейскую и который, вероятно, выполняет в их шайке грязную работу. Полиции удалось хоть что-нибудь о нем выяснить?

– Никак нет, Амалия Константиновна. Домой к Черемушкину он не приходил.

– А дома у Черемушкина вы нашли хоть что-нибудь, что может навести на след его сообщников?

– В том-то и дело, что нет, Амалия Константиновна. Правда, деньги у него водились, но никаких вещей с прошлых преступлений или с ограбления в Спасском переулке мы не обнаружили.

– Полиция ищет перекупщиков? Без них ведь не обошлось.

– Да, Амалия Константиновна, господин Зимородков уже дал соответствующие указания.

– Актеры – люди общительные. Удалось выяснить, с кем дружил Черемушкин? Может быть, его друзья смогут что-то прояснить?

– Он вроде бы общался с некоторыми из соседей, но все они – люди вполне приличные и ничего не знали о его настоящей профессии.

– Как он объяснял тот факт, что нигде не работает, бывший актер, а деньги у него водятся?

– Говорил, что у него в Тамбове набожная тетка, которая высылает ему деньги и написала в его пользу завещание с условием, чтобы он не подходил к театру.

– Ах, ну да, – кивнула Амалия. – Богатая тетка в Тамбове… прямо как в современных пьесах… Какую ни раскрой, обязательно на нее наткнешься. – Она внимательно посмотрела на Леденцова. – Значит, ничего?

– Ничего, – с убитым видом подтвердил сыщик.

– Вы поставили человека возле дома, где он жил? На всякий случай.

– Разумеется, Амалия Константиновна. Только вот мало надежды, что птичка запорхнет в клетку. Слишком быстро они узнали, что мы его схватили, и приняли меры.

– С кем Черемушкин чаще всего общался?

– С Порфирием Замятиным, он живет с ним рядом, на том же этаже.

– Что за человек этот Замятин?

– 27 лет, из мещан Орловской губернии. Приехал в Петербург, служил по ведомству путей сообщения, но, как он выразился, музы взяли свое.

– Музы?

– Он ушел из ведомства два года назад, сейчас пишет фельетоны для газет, статьи и также переводит с французского. Они с Черемушкиным подружились на почве любви к бегам. Иногда Замятин занимал у него деньги.

Амалия задумалась.

– Само собой, мы проверили Замятина, но ничего подозрительного за ним не обнаружилось, – поторопился объяснить Гиацинт, который по-своему истолковал молчание своей собеседницы.