Заблудшие

— Ты бы на стол накрыла. Когда еще будешь потчевать сразу двух супругов? — продолжал язвить Новак, обращаясь к женщине.

— И что она в тебе нашла? — не мог понять поляк.

— Разве что это? — презрительно дернул он Чижова за лацкан куртки. Гришка недовольно посмотрел на собеседника.

— Обратно дороги в Сарны нет. Шуцманы сбежали из села, — признался полицейский.

— Как сбежали? Староста так на них рассчитывал, — заволновался Марек.

— Они не захотели погибать за поляков, вот и сбежали, — прояснил ситуацию гость.

— За поляков? — возбудился Новак.

— А ты почему остался?

— У меня жена полячка, как я мог ее бросить? — озвучил свою позицию Григорий.

— Ты на чужих жен рот не разевай! Какая она тебе жена при законном муже?

— Законная. Мы в костеле венчаны, — так же грубо ответил полицай.

— Силой чужую бабу под венец затащил? — наезжал на шуцмана Новак.

— Никого я не тащил. Если бы не женитьба, то угнали Стешу в Германию.

— Спаситель значит? Ловко ты чужих жен спасаешь.

— А где ты был? Может, мне ее тогда и спасать не пришлось. Хотя бы письмецо чиркнул. Дал женщине надежду, — перешел в атаку Чижов.

— Там где я был почтальоны не ходят. Знаешь, что такое концентрационный лагерь? Откуда тебе знать? Ты ради собственной шкуры быстренько эту форму примерял, а я не сдался. Сбежал, чтобы продолжать борьбу за свободную Польшу, — пафосно заявил Ян.

— Гриша, тоже в лагере был. Это я его оттуда выкупила, — вставила словечко Стефания.

— Значит, сама в дом чужого мужика привела? — переключил поляк свое внимание на женщину.

— А каково мне самой с этим хозяйством справляться? Ты столько пережил, а почему не спрашиваешь, как я тут без тебя жила? Как при Советах спину в колхозе гнула, как плакала по ночам в подушку? Думаешь, мне легко было? И его вытащила, но не для того, чтобы в постель уложить, а для того, чтобы облегчить себе жизнь. Если бы знала, что ты живой, то может, все по-другому было. Не брал меня Григорий Васильевич силой. Могла и отказаться. В таком случае не куда было бы тебе возвращаться. Ты хотел бы, чтоб я в Германии сгинула? Всегда только о себе и думаешь. А он, — кивнула женщина на Григория: «Обо мне подумал».

Такое выступление супруги стало неожиданностью для Яна. Он привык видеть кроткую послушную Стешу, а тут настоящая бунтарка.

— О тебе? Он в первую очередь о себе подумал. Одним махом отхватить бабу с таким приданным. Удачное предложение, — не верил поляк в благие намерения Чижова. Пребывание в лагере озлобило мужчину. Он перестал доверять людям. Слишком много предательства вокруг.

— О чем ты больше переживаешь? О доме, хозяйстве или обо мне? — чуть не плакала Стефания, не узнавая в сидящем за столом Яне своего любящего, заботливого мужа, возвращения которого, так долго ждала.

— О тебе переживаю, — буркнул поляк.

— Накрывай на стол, — потребовал Ян, чтобы Стефания переключилась на другой род деятельности, и не лезла в мужские разговоры.

— Ты зря на Григория злишься. Мы ведь действительно не знали, что ты живой. Похоронка на тебя пришла. Стеша долго не верила, — заступился за сестру Марек.

— А потом поверила? И ты это тоже принял? Ладно, было бы если поляк, а то ведь пришлый, какой-то москаль, — не мог успокоиться Ян.

— Местного он захотел! Может, Бородай был бы получше, чем какой-то москаль? — подумал Гриша, но в слух такого не сказал.

— Григорий нормальный мужик. Он и меня несколько раз выручил, — заступился за Чижова Ковач.

— Значит, подходит тебе этот новый родственничек? — бесился от злобы Ян. Такой разговор хозяйке был не по душе. Она с грохотом поставила на стол тарелку с огурцами и бутыль самогона. Законный польский супруг плеснул в стаканы слегка мутноватую жидкость.

— Ну и как мы с тобой теперь будем делить бабу? — спросил он у Гриши.

— Зачем ее делить? Она ведь не вещь. С кем захочет, с тем и останется. Это ее выбор. Скажет мне, уходи и я уйду, готов был принять любой выбор Стеши шуцман.

— Вы бы не спешили делить жену. Тут еще до утра дожить надо, — резонно заметил Марек.

— Колокола звонили. Бандеровцы напали на соседние села. Вот — вот и у нас будут, — напомнил присутствующим реальное положение дел Ковач.

— И на Ужаны напали, — брякнул, не подумавши, Гриша, и увидев изменившееся выражение лица Стефании, горько пожалел о своем поступке.

— Мама! — всхлипнув, произнесла женщина и ушла к печке.

— Так ты теперь с нами? — еще раз хотел услышать позицию родственника Марек.

— С вами, — ответил Чижов, подразумевая не вступление в ряды армии Краевой, а совместное отражение нападения со стороны украинских националистов.

— Тогда, еще по одной и пошли к старосте. Твой пулемет лишним не будет. Споры оставим на потом. Главное сейчас выжить. Если они придут в село, пощады никому не будет. Стефания, ты собери на всякий случай все необходимое. Может, придется бежать из Гуты, если получится, — уже более тихо добавил Марек.

Глава 18