Заблудшие

— А, что за звуки? — встал рядом с ним Федор, и внимательно прислушался.

— Это колокол, — идентифицировал непонятный звук Игнатов.

— Колокол ночью? — недоверчиво произнес Антанас.

— Зачем им ночью звонить?

— Это сигнал, — словно знаток прокомментировал происходящее Гриша.

— О хороших событиях среди ночи не предупреждают. Значит, пришла беда. Гул исходит издалека. В том направлении, если мне не изменяет память, находится село Ляды, — словно местный житель рассказывал Чижов.

— Не иначе на село напали, — сделал он вывод.

— Еще один, — отметил Игнатов изменение звуков.

— Теперь в другой стороне.

— Не к добру это все, — заволновался Чижов. Парни из шуцманшафта вспомнили недавнее нападение Украинской Повстанческой армии на польские села. Похоже ситуация повторялась. За стенами усадьбы засуетились вооруженные люди. Так продолжалось около получаса, затем к имению Мицкевича направилась группа людей во главе с новым старостой. Ему навстречу вышел Жукаускас. Их разговор состоялся под окнами здания и полицейские все прекрасно слышали.

— Что-то случилось? — не стал притворяться неосведомленным о ночных движениях в селе фельдфебель.

— На Ляды и Ужаны напали ОУНовцы, — сообщил нехорошую весть Дроздовский. Гришка вспомнил, что в Ужанах живет мать Стефании, с которой он так и не познакомился.

— Я думаю, это коснется и нас, — продолжал поляк.

— Значит, добровольцев в Германию не будет? — не совсем понимал степень опасности Антанас.

— Какие добровольцы? Националисты вырезают всех жителей сел, до последнего младенца, — возмущенно произнес Станислав Дроздовский. Теперь до фельдфебеля начало доходить.

— Вы власть и должны остановить эти преступления, — потребовал староста.

— Каким образом? — не понимал литовец. Вступать в открытый бой с националистами в его планы не входило. Где они? Сколько их? Как вооружены? Да и что, по сути, он мог сделать с этой горсткой шуцманов?

— У нас есть отряд самообороны, но оружия маловато. Ваши сорок стволов помехой не станут. Помогите нам отстоять Гуту, — попросил староста.

— Вступить в бой с превосходящими силами противника? Положить своих бойцов? Такого приказа у меня не было, — не был настроен на активные боевые действия фельдфебель.

— Но вы же власть или не власть? — начинал сердиться поляк.

— Власть, но вступать в бой, у меня приказа нет, — стоял на своем Жукаускас.

— Тогда я буду вынужден разоружить ваш отряд и так отправить из села. У вас два варианта, помочь нам или оставив оружие уйти — пригрозил Дроздовский.

— Это чревато последствиями, — возмутился литовец.

— У меня другого выбора нет. Даю вам полчаса на раздумья, — объявил ультиматум полицейским староста. Фельдфебель вернулся к подчиненным.

— Слышали? Что будем делать? — хотел он услышать мнение шуцманов.

— Я за поляков здесь подыхать не собираюсь, — сразу же заявил Зленко.

— Ну да. Со своими ты воевать не станешь, — едко заметил Григорий.

— Антанас, ты сам видел, что в селе польская армия Краева. Выходит, что мы станем защищать этих парней? Они вне закона, — вел диалог обер ефрейтор.

— Бандеровцы тоже вне закона, — не умолкал Чижов.

— Что ты ко мне пристал с этими бандеровцами? — возмутился Зленко.

— Пусть они между собой и воюют. Нам-то, зачем вмешиваться? — выразил свое мнение Василий.

— Ты хочешь, чтобы мы сложили оружие? — задал уточняющий вопрос Жукаускас.

— Вернулись в Сарны и сказали комбату, что оставили оружие партизанам и не выполнили поставленную нам задачу? Это пахнет трибуналом! — возмущался фельдфебель.

— Тогда, что ты предлагаешь? Вступить в бой с отрядом самообороны и погибнуть? Это конечно не трибунал, но итог такой же — не умолкал Зленко.

— А может, все — таки поможем старосте? — робко заметил Чижов.

— Чиж, ты за кого воевать собрался? За поляков или за немцев? Мечтаешь, чтобы тебя поляки Рыцарским крестом наградили? От немцев получил, получишь и от них, — издевался Василий.

— Дроздовский правильно спросил, власть мы или нет? Если власть, то надо взять под свою защиту село, — пропустил мимо ушей Григорий издевательства обер ефрейтора.

— Его уже взяла армия Краевы и теперь и тебя заставляет свою голову под пули подставлять. Я за поляков жизнью рисковать не стану, — заявил Зленко.

— Что скажут остальные? — хотел Антанас знать мнение большинства. Выбор тут был невелик. Вступить в бой с украинскими националистами, сдаться полякам и явиться в Сарны под трибунал, или завязать бой с отрядом самообороны. Куда ни кинь, всюду клин. Обсуждение возможных вариантов затянулось. Срок ультиматума заканчивался, а решение принято не было. Помогла суматоха, возникшая в селе. На улицах появились телеги с людьми. В домах зажглись огни керосиновых ламп, и хозяева вышли встречать обоз с беженцами. Часовые, наблюдавшие за усадьбой, ушли. Такой возможностью грех было не воспользоваться.

— Слушайте сюда! — командирским голосом произнес Жукаускас.