Заблудшие души. Старое поместье

— Раньше я не верил вам, Тадеуш, за что приношу свои извинения. Полагаю, вы успели исколесить весь мир и увидеть много странных вещей, пока я находился здесь. Не так ли?

— Когда-нибудь я поведаю вам об этом, друг мой, — он наморщил лоб и утвердительно кивнул головой, — но не сейчас. А к чему вы клоните? Сомневаетесь в моей компетентности в данном вопросе?

— Ни в коем случае. Я имею в виду то, что, даже единожды повстречав создание из иного, потустороннего, дьявольского мира, вы до сих пор не уверовали в Бога?

Профессор Тадеуш уселся на единственный стул в комнате, не дожидаясь приглашения. Грустно взглянул из-под очков на графин с водой, покачал головой и произнёс:

— У вас есть что-нибудь выпить, отец Яков? И я сейчас говорю не о воде. Что-нибудь крепкое?

— Несколько лет назад я был на ярмарке в Денсфорте. Приезжал за свечами, ладаном и прочими вещами, которые кроме как там, нигде не раздобыть. Местный священник отец Йозеф за мой, как он выразился, самоотверженный труд, вручил мне бутылку хорошего бренди. Я не употребляю, поэтому хотел отказаться, но он не принял моего решения, — отец Яков открыл свой шкаф и начал что-то искать в его глубинах. — Я приберег его для особого случая. Думаю сейчас как раз подходящее время, — добавил он и извлек из темноты прозрачную бутыль с темно-коричневой жидкостью внутри.

— Именно, именно, — одобрительно закивал головой профессор. — Я тоже кое-что с собой привёз, вот только все мои вещи остались в карете, а идти за ними в такую грозу мне не хочется. У вас всего лишь один стакан, отец Яков?

— Кроме меня здесь никто не живёт, зачем мне два?

— Значит, будем пить по очереди, — профессор принял бутыль из рук священника и откупорил дубовую пробку. По комнате разлился аромат можжевельника. Не спрашивая хозяина, выплеснул остатки молока из стакана в ведро, протер стакан платком и наполнил на треть алкоголем.

— Ваше здоровье, отец Яков! И во славу Господа, в которого я не верю.

Осушил одним глотком, внимательно наблюдая за реакцией служителя церкви. Тот отреагировал мгновенно:

— Не богохульствуйте, профессор. Возможно, вы забыли нашу последнюю встречу?

— К сожалению, нет. И повторю вам то же самое, что и в прошлый раз. Не воспринимайте критику Господа так близко к сердцу. Вряд ли для вашего любимого Творца так важно, что о нём думает одно из самых недостойных его творений.

Отец Яков насупился, что не осталось незамеченным для профессора. Он налил себе ещё и примирительным тоном произнёс:

— Я постараюсь не слишком досаждать вам во время моего пребывания здесь. Я всегда был скептиком, вы же знаете.

— Тогда зачем же вы поступили в семинарию?

— Жизнь непредсказуемая штука и порой нити судьбы сплетаются в такой необычайный узор, что и представить сложно. Мы не всегда выбираем свой путь, особенно в юности. Иногда приходится просто плыть по течению вместе с остальными, — поймав на себе недоумевающий взгляд, он подмигнул священнику и хитро улыбнулся, — к тому же мне всегда было интересно узнать, как устроена церковная «кухня» изнутри. Но мы отошли от темы, я ведь так и не ответил на ваш вопрос. Да я много всего повидал, таких странных вещей… Расскажи о них во всеуслышание меня бы заперли в Бетлемскую королевскую больницу. Призраки, демоны и много кто ещё свободно бродит по грешной земле. И творят такое, что вам и не снилось.

— Если бы Творца не существовало, — резко перебил его отец Яков, — то силы Ада давно бы захватили землю и превратили бы её в подобие преисподней. Страх, огонь и боль — вот что ждало бы нас без Его заступничества.

Тадеуш внимательно взглянул на священника: в его тёмных глазах заплясали искорки — отражение пламени свечей на столе:

— А вы уверены, что всё это еще не произошло?

Наступила тишина, прерываемая лишь каплями дождя, стучащими по крыше, да звуком медленных глотков: профессор поглощал бренди так, словно это была чистая колодезная вода. Опустошив очередную порцию, он прервал молчание.

— Я встречал существ, о которых вы даже и не слышали. Видел такое, во что вы никогда не поверите, пока не увидите своими собственными глазами. Но ни разу, подчеркиваю, ни разу мне не попадался Бог, ангелы и прочие его слуги, которые сражались бы со Злом.

— Но ведь вы сражаетесь, — пылко продолжил отец Яков, — вы и есть орудие Господа, хотя и не желаете этого признавать. Преграда на пути той Тьмы, что расползается по миру.

— «Преграда», — передразнил его профессор, — что была лишена сана и отлучена от церкви вашим горячо любимым епископом Годескальком за свои прогрессивные взгляды. Так Господь помогает мне в моих битвах?

— Quos diligit, castigat, — отец Яков смиренно опустил глаза к долу, — нам не дано понять Его планов в силу нашей ограниченности. Нужно просто принять крест, каждому свой, и достойно нести его до самого конца.