Заблуждение

Думаю, что после всего описанного выше глупо говорить о том, каким было наше впечатление от комедии, – да нам и своей комедии хватило! Но куда важнее тот факт, что, после окончания сеанса, Костя мимолётом подбежал к Маше и эмоционально извинился за Болта. Успел он её и утешить, и подбодрить, и заставить широко улыбнуться, словно и не было ничего, а потом обратил взор на угол, в котором Болта упрямо допрашивал распорядитель. Костя подошёл к последнему с целью объяснить тому, как всё было. Я уверен, что к этому моменту у него уже родилась в голове какая-то суперфантастическая история, согласно которой вышло бы, что Болт был не в себе, что Маша в определённой степени его спровоцировала, и что вообще всё произошедшее есть одна большая случайность, колыбель случайностей, поэтому никто не мог себя толком контролировать… Он наверняка бы что-нибудь похожее и сказал, но… Пока ротозей-распорядитель отвлёкся на Костю, из зрения и памяти его каким-то образом совершенно исчез находившийся ранее под контролем Болт. Ну, а тот с блеском воспользовался этим моментом. 14-летний хулиган-юморист убежал, а вместе с ним и Саня. И никто не успел их остановить.

Вот так мы сходили в кино.

Глава 8. История хулигана

Понедельник, 15 сентября, предстал передо мною в дождливо-туманном виде. Настроение было плохое хотя бы по той причине, что после такого весёлого воскресенья опять начиналась новая неделя – начиналась со всякого нежелания куда-либо идти и что-либо делать. Однако проснулся я довольно рано, поэтому традиционной утренней спешки не было, – я вышел из дома и пошёл в школу в медленном темпе.

Так вышло, что именно в этот день нам предстояло впервые в году подежурить, поэтому мой ранний подъём пришёлся сегодня как нельзя кстати. На линейке присутствовало, как ни странно, аж 17 человек – почти рекорд для нас. Из нашей вчерашней группы уже подошли Костя, и Миша, и Арман, и даже выздоровевший Лёша. Но не было Сани – и вот тут стало интересно, появится он или нет. Позже он появился.

Дежурил я, как обычно, на втором этаже, в центре – этот пост всегда казался мне главным в школе. Во-первых, именно второй этаж можно без всякой лжи назвать самой главной и оживлённой территорией в нашем учебном заведении – чаще всего огромный людской поток каждодневно пересекает центральную плоскость и расходится по своим делам именно здесь. Ну, а во-вторых, от центральной рекреации второго этажа отходит наш, пожалуй, основной коридор, который уже давно неофициально именуется Коридором власти. Как Читатель догадывается, именно там скрываются кабинеты главных людей школы. Разумеется, сразу выделяется огромный кабинет Людмилы Барнштейн, коридорная дверь которого окрашена в тёмно-синий цвет; рядом с ним располагается ещё один кабинет, с коричневой дверью и прибитой к ней дощечкой, на которой красуется цифра «2», – это номер кабинета, где заседает госпожа Чивер. Собственно, этих двух кабинетов мы всегда остерегались, стараясь проходить мимо них исключительно быстро.

Дальше идёт некоторое количество комнат всяких различных завучей, а потом помещение для секретаря. Итак, вкупе с двумя неприятными кабинетами, – это всё одна сторона.

На другой находятся медицинский кабинет и библиотека, а также класс биологии. Но это дальше от центральной рекреации, чем ещё один неприятный класс. Располагается он аккурат напротив тёмно-синей барнштейновской двери, и, наверно, не случайно, ибо сам он, также как и кабинет директрисы, едва ли может порадовать чем-нибудь своих посетителей. Я говорю сейчас о кабинете химии, содержащем в себе жёсткую диктатуру харизматичного Бандзарта.

20 минут до первого урока прошли незаметно. Началась география, которую, кстати, у нас вела уже упоминавшаяся выше особа из второго, цвета говна, кабинета – Тамара Чивер. Уроки с ней по привычке проходили очень тягостно, утомительно, гипертривиально… На них хорошо было спать. Вот и в этот раз я слегка вздремнул. Потом, правда, меня разбудили и вызвали к доске. Я сначала пробурчал что-то грубое в ответ, но затем всё же встал, подошёл к учительскому столу и начал что-то рассказывать про Зарубежную Европу. Не знаю, что в этот момент было на уме у Чивер, но она решила без всяких дополнительных вопросов поставить мне «3», – то есть по той причине, что ей просто этого захотелось. После звонка я снова пошёл дежурить.