Ходили по институту, был пасмурный и светлый весенний день, почему-то народу не было никого нигде, может, конец дня?..
И вот наш славный комитет комсомола «засел» последний раз на пятом этаже в холле у рояля. У Аркаши Высоцкого оказалась с собой трава, покурили, вынесли решения и куда-то опять пошли — на какую-то манифестацию с демонстрацией…
Просто удивительно, как в таком режиме мы, те, кто на пятом курсе был, умудрились написать и защитить дипломы.
Защита дипломов проходила в третьем просмотровом зале. Показывали студенческие короткометражки, снятые по нашим новеллам, обсуждали полнометражные сценарии, которыми мы защищались.
На защите я как-то капитально загрустила.
Чувствовала, что ничего не получится, кино меня не любит, не пустит, не даст.
«Кина не будет».
«Эта девушка уже второй час грустит, надо разобраться…» — заметил председатель ГЭК сценарист Мережко, наряженный, как всегда, в голубенькую, под цвет глаз, рубашку. И поцеловал меня, наверное, ожидая, что я тотчас же подпрыгну от радости.
Мастер попросил у нас прощения за то, что, наверное, в общении с нами совершал ошибки.
Пили в общаге.
Магди приготовил курдское угощение в двух больших кастрюлях, и одну кастрюлю, неосмотрительно оставленную на общей кухне без присмотра, кто-то спионерил.
Нехорошев исполнил «Тбилисо», «Летят утки» и «Виновата ли я».
…
Вот.
Ясно?
Пусть кто-нибудь только попробует сказать, что я просто выпендриваюсь. Вон, в характеристике написано, что я искренняя. Три человека подписали.
Искренность, господа, искренность…
Бывает такая степень искренности, к которой многие не готовы. Именно в силу особенностей своего восприятия, своей личности, в частности, собственной привычной лживости, фальшивости. Им искренний человек кажется лжецом.
А я искренняя.
У меня справка есть!..
И человечная. Справка, опять же.