Заблуждения юности

С этими словами он встал, перешел на другую сторону улицы и направился к дому Ивонны. Сначала Петрина не могла разглядеть, что там происходит. Затем она увидела яркую вспышку бенгальского огня. Николас бросил его в сено у окон подвального этажа, и сразу же стены дома осветились багряным светом, а когда Николас бросил в сено вторую ракету, раздался оглушительный взрыв, за ним последовал треск петард за фасадом дома. Вскоре вернулся Торнтон. Они стали молча следить за происходящим. В соответствии с инструкцией Сэм выбежал из укрытия на перекресток перед домом и начал кричать что есть мочи:

— Пожар! Пожар!

Через мгновение окно спальни Ивонны отворилось, и в отсветах пламени Петрина разглядела герцога. Но он поспешно скрылся, как только на улице появилась первая пожарная машина. Ее везли две лошади; сбоку, на скамьях, расположенных по обе стороны повозки, сидели лицом друг к другу шесть человек. Беспрестанно звонил колокол.

Пожарная машина была снабжена кожаным шлангом — недавнее изобретение, а также последним по времени образцом стальной пожарной лестницы и, наконец, ручным огнетушителем — изобретение капитана Мэнби, которым стали пользоваться с 1816 года.

Пожарные, которых часто в те времена называли пожарной полицией, были облачены в форму «Дружеской помощи»: красные бархатные штаны, бумажные чулки и башмаки с серебряными подковками, голубой мундир с большими серебряными пуговицами. Этот изысканный туалет завершали черные шляпы с высокой тульей.

Зрелище впечатляющее! Кроме того, у «Дружеской помощи» была знаменитая эмблема: две руки, соединившиеся в крепком пожатии, а над ними — корона, присвоенная ей еще в 1679 году. Пожарные из этой команды считались самыми надежными и ретивыми служаками во всем городе.

И сейчас, словно в подтверждение этому, они сразу приступили к делу, оглушительно застучав кулаками в дверь и требуя, чтобы жильцы немедленно покинули дом. Их приказания были выполнены так стремительно, что Петрине показалось, будто герцог и Ивонна поджидали пожарных в коридоре.

Они выбежали на мостовую. Герцог успел надеть панталоны; это была его единственная одежда, если не считать накинутого на плечи зеленого шелкового покрывала с кровати.

Ивонна Буврэ, напротив, была облачена в очень изысканное и красивое неглиже из розового шелка, украшенное кружевами и лентами. Ее черные волосы разметались по плечам, и, хотя она явно была взволнована и напугана, это не мешало ей выглядеть, как ревниво отметила Петрина, чрезвычайно соблазнительно.

Ивонна и герцог перешли на другую сторону улицы, чтобы не мешать пожарным, которые поливали из кожаного шланга огонь у фундамента дома.

Пламя быстро убывало, и стало совершенно очевидно, что оно не причинило никакого ущерба зданию.

Неожиданно перед герцогом и Ивонной возникла фигура Торнтона с блокнотом в руке.

— Может ли ваша светлость что-нибудь сказать по поводу происшествия? — услышала Петрина его вопрос.

— Нет! — отрезал герцог. — И я не понимаю, почему вы называете меня «ваша светлость».

— Но если я не ошибаюсь, вы — герцог Рэнлэг, ваша светлость, — ответил Николас.

— Это не соответствует истине, и я запрещаю вам публиковать столь клеветнические измышления!

— Но публика интересуется всем, что касается знаменитой мадемуазель Ивонны Буврэ.

— Я не желаю, чтобы cette histoire[3] была опубликована в газете, — вмешалась Ивонна. — Убирайтесь! Allez**[4]! Оставьте нас в покое! Мы не желаем, чтобы о нас писали в газетах.

— И это очень понятное желание. — Николас Торнтон поклонился и хотел было уйти, но герцог остановил его:

— Послушайте-ка, старина!..

Он тихо о чем-то заговорил, но Петрина нисколько не сомневалась, о чем именно.

Герцог хотел подкупить Торнтона, не подозревая, разумеется, что тот уже подкуплен. Петрина все заранее предусмотрела и, когда они только начали вырабатывать план, предупредила Николаса:

— Сколько бы герцог вам ни предлагал, желая купить ваше молчание, я дам вам больше. Я не хочу, чтобы вы были в убытке из-за того, что помогаете мне.

— Я и себе помогаю, — ответил тогда Торнтон.

— Но вы много трудитесь и очень добры!

Петрина подумала, что готова отдать все свое состояние, лишь бы спасти графа от двух женщин, которых ненавидела. И сейчас, глядя на подходящего к ней Николаса, она радовалась, что одним выстрелом убила двух зайцев: избавила графа от необходимости жениться на леди Изольде и поддерживать связь с Ивонной Буврэ, которая обманывала его.

Глава 6

— Мистер Ричардсон, я возвращаю брошь и браслет, которые надевала вчера, — сказала Петрина, — и хочу узнать, могу я подобрать что-нибудь из драгоценностей для сегодняшнего вечера.

— Разумеется, мисс Линдон, — ответил Ричардсон. — Что вы хотели бы: ожерелье или брошь?

— Наверное, ожерелье. У меня шелковое платье цвета бирюзы, и, думаю, бирюзовое ожерелье очень к нему подойдет.

— Уверен, что так.

Ричардсон отпер сейф и вынул несколько кожаных футляров, в которых хранилось с дюжину ожерелий.