Заблуждения толпы

«Новый Органон» сам по себе выступал как разновидность «замещения», причем гениальность Бэкона проявлялась двояко. Во-первых, утверждалось, что старая аристотелевская система дедуктивного мышления мешает человеческому развитию; во‐вторых, предлагалась жизнеспособная альтернатива, «индуктивный» процесс тщательного накопления эмпирических данных, которые впоследствии сопоставляются с конкретной теорией (в этом состоит суть современного научного метода). За несколько поколений интеллектуальные отпрыски Бэкона – Гук, Бойль и Ньютон, если назвать лишь некоторых – придумали и учредили Королевское общество содействия естественным знаниям (ныне известное просто как Королевское общество). Позднее аналогичные организации появились по всей Европе, обеспечив колоссальное ускорение научных открытий³⁵².

Семнадцатое столетие оказалось повивальной бабкой не только для научного метода, но и для второй социальной революции, то есть для создания эластичной валюты [107]. Большинство американцев ошибочно полагает, что деньги – это зеленые бумажки, объявленные правительством «законным платежным средством для всех обязательств, государственных и частных», или, как в недавнем прошлом, штампованные кругляши из золота и серебра. Но в древнем мире деньгами могло быть почти все – скажем, мера пшеницы, масла или, чуть позже, серебра. Лишь в середине седьмого столетия до нашей эры лидийцы в Малой Азии стали чеканить первые монеты из электрума, смеси золота и серебра.

Сегодня мы живем в совершенно другом мире. В Соединенных Штатах Америки всего десятая часть денег представлена банкнотами и монетами в обращении; остальное создается нажатиями клавиш в правительственных и банковских компьютерах. Так, банк выдает ипотечный заем не в виде спортивной сумки, битком набитой зелеными бумажками с портретами Александра Гамильтона, Бена Франклина и других покойных президентов; нет, он отправляет пакет электронов на адрес соответствующей компании. Уж наверняка эти чеки и электроны не обеспечены нужным количеством банкнот и монет, не говоря уже о золоте, серебре или поголовье скота.

Такую кредитную систему обычно называют «банкингом с частичным резервированием», и она стала еще более эластичной за столетия после возникновения в кругах ювелиров семнадцатого века. Если первые банки выпускали сертификаты с коэффициентом резервирования намного выше соотношения 2:1, они рисковали тем, что однажды скопом явятся вкладчики, требующие возврата своих средств. С развитием банковских консорциумов и государственных центральных банков это соотношение возросло примерно до 10:1 для коммерческих банков (порой, для инвестиционных банков, оно намного выше). Насколько возрастет коэффициент резервирования, зависит от того, сколько потребители и инвесторы хотят заимствовать, насколько банки готовы предоставлять ссуды, и, все чаще, от того, какой уровень кредитования одобряется государственными регулирующими органами³⁵³. Подходящей метафорой увеличения нормы резервирования будет растягиваемая резиновая лента: закон США 1913 года, учредивший Федеральный резервный банк, обязал последний «обеспечивать эластичность валюты»³⁵⁴.

Рынок жилья начала 2000-х годов будет прекрасным примером парадигмы Хаймана Мински. До 2000 года этот рынок оставался достаточно спокойным, стабильным и даже унылым. Банки выдавали ипотечные кредиты только надежнейшим заемщикам, то есть тем, кто мог похвастаться отличной кредитной историей, стабильным доходом и малыми долгами; эти люди занимали гораздо меньше рыночной стоимости своих домов. Следовательно, они почти всегда погашали ипотечные кредиты по графику, процент отказов был низким, а банки получали скромную прибыль.

Однако руководители банков начали замечать, что конкурирующие организации с менее жесткими требованиями к обеспечению кредитов обслуживают больше заемщиков и тем самым зарабатывают больше денег; в конце концов почти все банки последовали их примеру. Приблизительно тогда же стало бросаться в глаза другое явление: банки начали продавать ипотечные кредиты фирмам с Уолл-стрит, которые объединяли кредиты во все более сомнительные пакеты вроде обеспеченных долговых обязательств (CDO). Эта так называемая секьюритизация ссуд переносила риски дефолта домовладельцев по ипотеке от банков – источников кредита, хорошо знавших заемщиков, на доверчивые финансовые учреждения и правительства по всему миру, ведать не ведавшие, кто все эти люди.